Владимир Шигин - Короли абордажа

— Мужайтесь, ведь мы испанцы! Скоро нас выручит Дориа!

Защитники держались стойко. Но адмирала все не было и не было. Пробитые за день проломы в стенах они латали в течение каждой наступавшей ночи, а следующим днем все повторялось сызнова. Наконец, настал час, когда Барбаросса штурмом овладел главной башней крепости. Затем началось побоище. Турки оттеснили отчаянно отбивавшихся испанцев к центральной площади. Там пал, пронзенный сразу тремя дротиками, храбрый дон Сарменто. На площади турки и арабы добивали последних. Когда все стихло, Барбароссса велел отыскать ему труп коменданта крепости.

— Я пошлю голову этого неистового испанца в дар падишаху вселенной! — заявил он.

Но тело дона Сарменто так и не нашли.

Затем турецкий флот обрушился на замок Раццано, который защищался куда менее мужественно. От Раццано форштевни алжирских галер хищно развернулись на залив Рицаник, на берегу которого возвышалась цитадель Катаро. Теперь на очереди пиратов были благодатные берега славянской Долмации.

— Сдавайтесь и будете пощажены! — передал гарнизону затворившегося Катаро Барбаросса.

— Одолей нас, если сумеешь! — передал ему рыцарь Жан Матье Бембо.

— Я сам распорю ятаганом живот этого наглеца и выброшу всю требуху бродячим псам! — озлился Хайраддин и приступил к осаде цитадели.

Однако в это время к нему подоспела галера с известием о перемирии султана с Венецией. Согласно договоренности, Барбароссе надлежало оставить Катаро в покое, но за это республика Святого Марка отдавала туркам города Наполи и Старую Рагузу.

Ну а что же делал все это время Андре Дориа? Естественно, что после столь серьезной неудачи, как поражение в Лартском заливе, которое тут же не преминули раздуть многочисленные противники и завистники генуэзца, Дориа надо было как можно быстрее реабилитироваться. Для этого он избрал путь, быть может, не самый сложный, зато верный. По-прежнему всячески избегая столкновения с главными силами Барбароссы, Дориа решает нанести ряд ударов по небольшим пиратским эскадрам, шарящим в поисках добычи по Адриатическому морю. Так, узнав о приближении к берегам известного пиратского предводителя Драгута с одиннадцатью галерами, он немедленно собирает большие силы и внезапно настигает пиратов вблизи Косини на берегу Жиролаты, где Драгут с сотоварищами в это время делил награбленное. Заперев Драгута в бухте, Дориа затем решительно атаковал его, захватил все суда, а самого Драгута заковал в цепь и посадил гребцом на его же бывшую флагманскую галеру.

Спустя несколько недель сидящего на цепи у весла Драгута случайно увидел мальтийский рыцарь Ла Валетт. Совсем немного времени назад сам Ла Валетт, захваченный в одном из боев турками, сидел также гребцом на галере Драгута, пока не был выкуплен. Злорадства у рыцаря, узнавшего плененного турка, не было.

— Что поделать! — сказал он Драгуту. — Таковы перемены нашей судьбы!

— Я нисколько не ропщу на свой жребий! — отвечал невольник. — Каждому его путь предопределен свыше! Надо лишь молиться и надеяться на лучшее!

Пройдут годы, и Драгут с Ла Валеттом встретятся еще раз, но уже у стен Мальты, куда Драгут придет во главе огромного флота и войска, а ставший к тому времени великим магистром Ла Валетт возглавит героическую оборону острова и выйдет победителем. Под стенами мальтийских замков Драгут найдет свой конец, а именем Ла Валетта назовут столицу маленького острова. Воистину, каждому его путь предопределен свыше…

На галерах Андре Дориа знаменитый Драгут проведет гребцом несколько тяжелых лет, пока не будет выкуплен Барбароссой у того же Дориа за несколько бочонков золота, и тайное обязательство не тревожить более Геную и генуэзских купцов. Пройдут еще годы, и Драгут займет после смерти Барбароссы его место, став главной опорой Блистательной Порты на морях. Однако у Драгута будет еще одна встреча с Дориа, о встрече с которой вполне можно писать отдельный приключенческий роман, столько там было невероятных подвигов и головокружительных поворотов. Но пока Драгут, наравне с другими невольниками, гребет тяжелым веслом, получая от комита-надсмотрщика поощряющие удары кнута.

Тем временем хватало забот и у Андре Дориа. Разбитие и пленение Драгута, однако, никак не заслоняло памяти о Ларте, и адмиралу надо было восстанавливать свое пошатнувшееся реноме, а потому он буквально засыпал Карла V прожектами экспедиции по завоеванию Алжира у турок. В этом генуэзец видел главное отмщение своему врагу Барбароссе. «Спокойствие томило этого великого человека. При том же зная, что война необходима для содержания в повиновении солдат и матросов, положил напасть на владения Барбароссы в Африке. А как это был заклятый враг христианства, то Дориа полагал, что ему не нужно и предлога, чтобы идти на него…»

Не дожидаясь еще окончательного решения Мадрида, Дориа на свой страх и риск совершает рейд к берегам Африки и захватывает небольшую, но стратегически важную крепость Монастер, где оставляет гарнизон. Таким образом, он создает передовой плацдарм для будущего нашествия. Наконец приходит и известие из Мадрида: император дал согласие на проведение алжирской операции, более того, он лично пожелал ее возглавить! Но присланная бумага приводит многоопытного Дориа в полное смятение. Нетерпеливый Карл требует немедленного выступления в поход. А ведь лето уже на исходе, и впереди обычная для Средиземноморья осенняя непогода со штормами и шквальными ветрами. Дориа пытается деликатно образумить своего сюзерена, предлагая дождаться следующей весны, а заодно и лучше подготовиться к затеваемому предприятию. Но император к его просьбам глух.

Дело в том, что Карл в очередной раз разругался с французским королем Франциском. Между двумя государствами исподволь начинается новая, какая уже по счету, война! Именно поэтому императору так важно быстро и успешно провести алжирскую операцию. Громкая победа не только угомонит турок, но и образумит французов.

— Не сам ли Дориа мне прожужжал об Алжире, а теперь вдруг испугался ветров! — смеялся Карл, получив очередное предостерегающее послание своего адмирала. — Передайте ему, что я в отличие от моих адмиралов на подобные мелочи не обращаю никакого внимания. Мы выходим в море в самое ближайшее время. Рождество я намерен праздновать в Алжире! Я лишил Барбароссу Туниса, теперь очередь за последним африканским гнездом ужаса и разбоя!

Чтобы Дориа не слишком противился спешным приготовлениям, папа римский подарил ему меч, усыпанный россыпью крупных бриллиантов и шелковую шляпу, унизанную жемчугом.

В конце сентября 1541 года наскоро собранный испанский флот добрался до африканских берегов. Экспедиция была задумана с размахом. Помимо императора-короля в ней принял участие знаменитый своим полководческим талантом и свирепостью герцог Альба, не так давно вернувшийся из Вест-Индии знаменитый покоритель Мексики Фернандо Кортес, гофмаршал двора и великое множество молодых дворян, желавших отличиться на глазах монарха. Кроме них на транспортных судах сидело более двадцати пяти тысяч испытанных в боях ветеранов.