Робин Нилланс - Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918

На этот счет было по крайней мере еще два направления мысли. Одно, приверженцем которого был Ллойд Джордж, утверждало, что война может быть выиграна в другом месте в Италии, на Балканах или в Месопотамии. Если Австро-Венгрия или Турция будут разгромлены, доказывали сторонники этой школы, подпорки, держащие Германию, будут выбиты. Это было прямо обратное, утверждаемое основной стратегической доктриной, а также общим мнением. Германия поддерживает — или подпирает — Австро-Венгрию, Турцию и Болгарию, входящие в союз Центральных держав, а не наоборот; стоит вывести Германию из войны, и эти державы рухнут сами. Союзникам необходимо поддерживать итальянскую армию, поскольку итальянская армия действует неудачно. В тот момент она вела 11-е сражение на Изонцо, и до сих пор не было никаких признаков решительного разгрома противника, не было и очевидной стратегической цели, которая могла бы быть достигнута на итальянском фронте. [57] Действия Италии и ее жертвы в Великой войне вспоминаются в этой стране без особого пиетета главным образом из-за одного поражения — под Капоретто — и осуждаются из-за ее действий в дальнейшем ходе войны, когда она — или подавляющее большинство итальянского народа — очевидно пала духом. Немногие помнили или отдавали должное итальянской победе под Витторио Венето в октябре-ноябре 1918 года; хотя Австро-Венгрия не капитулировала, но итальянцы могли занять Вену, столицу Австро-Венгерской империи. — Прим. авт. Автор во многом преувеличивает, в Италии Первая мировая война вызывала мало «пиетета» во многом потому, что, по мнению как политиков, так и итальянской общественности, Италия получила слишком мало компенсаций за ее участие в войне. — Прим. ред. Что касается демонстрации на Балканах в Салониках, то она теперь удерживала полмиллиона солдат союзников, которые ничего не достигли, понеся огромные потери больными, и могли бы быть с пользой употреблены в другом месте.

Второе направление держалось того мнения, что наилучший образ действий — не делать ничего или как можно меньше, до тех пор пока Соединенные Штаты с их почти неограниченными людскими ресурсами не нанесут удар на Западном фронте. Это должно было произойти примерно в 1918 году, возможно через год. Это направление усиленно поддерживалось французами после неудач под Верденом и Шеми-де-Дам, при условии что кто-нибудь, возможно британцы, продолжит в это время атаковать на Западном фронте. Изъян этой аргументации заключался в том, что полевая германская армия не была сломлена и должна была получить значительные подкрепления, если — что казалось все более вероятным — Россия выйдет из войны в результате революции. Царь Николай II был свергнут и принужден отречься от престола в марте 1917 года, [58] Это была Февральская революция, произошедшая 8-15 марта 1917 года; путаница в месяцах возникает вследствие того, что имперская Россия пользовалась юлианским календарем, тогда как остальная Европа перешла на григорианский. Точно так же вторая. Октябрьская, революция в действительности произошла 6–7 ноября по григорианскому календарю. Ленин и большевики все решительнее вели наступление на новое российское Временное правительство, и хотя это правительство обещало продолжать войну на стороне союзников, никто не знал, как долго оно сможет выполнять эти обещания и что сделают большевики, когда придут к власти.

Избавившись от необходимости вести войну на два фронта и получив почти год на восстановление своих сил на Западном фронте, Германия оказывалась в неуязвимом положении. Многие, в том числе фельдмаршал Хейг, считали, что единственное решение состоит в постоянном давлении и истощении германской армии до тех пор, пока она не потеряет окончательно способности сражаться. Теперь ясно, что Хейг и Робертсон были правы, и все прочие аргументы не имеют значения — война будет выиграна с поражением Германии, и единственным местом, где она могла быть разбита, был Западный фронт. Сражаться в другом месте означало попусту тратить время и людей.

Место действия переносится теперь на Парижскую конференцию 4–5 мая 1917 года. Как мы видели, эта встреча и предваряющее ее военное совещание закончились общим соглашением позволить Хейгу наступать во Фландрии — при условии, что французы окажут им поддержку в другом месте. Хейг вследствие этого был уверен, что получил карт-бланш на исполнение своего плана, и приступил к проведению кампании во Фландрии. На этот счет он, однако, заблуждался. Волнения во французской армии лишили ее всякой возможности предпринять сколько-нибудь крупное наступление летом, и это отсутствие французской поддержки немедленно лишило Ллойд Джорджа всякой решимости.

Он был не единственный, кто сомневался в безупречности решений англо-французской конференции. Через неделю после этой встречи Палата общин провела секретное заседание для обсуждения войны, в ходе которого депутаты горячо выступали против дальнейших наступлений. Черчилль, командовавший батальоном на Западном фронте после отставки из Адмиралтейства, говорил, что не следует предпринимать новых наступлений, пока на поле боя не явится мощь Соединенных Штатов. Выдвигалось старое предложение, что итальянцы, снабженные этой всеобщей панацеей — тяжелой артиллерией, — могут нанести более решительный удар, и шли толки о том, как вышибить австро-венгерскую подпорку, затеяв переговоры о сепаратном мире с австрийским императором Карлом, который был бы рад вывести Австро-Венгрию из войны посредством такого мира. Эта идея, впрочем, уже обсуждалась и была отвергнута державами Антанты.

Результатом этого секретного парламентского заседания была еще одна перемена настроения. Ллойд Джордж не желал более бесполезных наступлений на Западном фронте. В конце мая он сказал Робертсону, что Хейг должен беречь людей, поскольку ситуация с призывом обстоит не лучшим образом, и поэтому нельзя гарантировать непрерывное поступление обученного пополнения.

Хейг, естественно, не принял этого решения. Он продолжал выполнять свой план наступления во Фландрии и 7 июня достиг ошеломительной победы, когда армия Плюмера взяла Мессины, обеспечив тем самым стартовые позиции для дальнейшего наступления. Радость Хейга по поводу этой победы была недолгой. На следующий день в первый раз собрался новый комитет. Это был Комитет военной политики, состоящий из Ллойд Джорджа, лорда Милнера, Эндрю Бонара Лоу и лорда Керзона, [59] Лорд Милнер, один из архитекторов англо-бурской войны и последующей перестройки бурской республики, был членом Военного кабинета; Лоу — лидер Консервативной партии был канцлером Казначейства (министром финансов) и лидером Палаты общин в коалиционном правительстве Ллойд Джорджа (в 1922 году он недолго был премьер-министром); Керзон, бывший вице-король Индии, также консерватор, был также членом Военного кабинета. секретарем был сэр (в будущем) Морис Хэнки. Хэнки был другом Хейга и Робертсона, а потому дискуссии в этом комитете вскоре стали им известны.