Робин Нилланс - Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918

Бурлонский хребет с его лесом и деревней был ключевой позицией в сражении при Камбре. Эта важнейшая высота на поле сражения поглощала все мысли британских главнокомандующих, от Хейга до Харпера. Очистить от неприятеля Бурлонский лес 21 ноября было поручено 62-й дивизии, а в атаку должна была пойти 186-я бригада под началом бригадного генерала Р. Бредфорда, кавалера Креста Виктории, двадцатипятилетнего, самого юного генерала на Западном фронте. Бредфорду придали 18 танков для прикрытия из G-батальона и несколько эскадронов из 1-й кавалерийской бригады. Он никоим образом не возражал против танков и продолжал наступать, пока не подоспели бронемашины и их командующие не получили инструкции ведения операции.

Но даже при этом наступление развивалось плохо. Немецкие позиции, которые можно было легко взять в предыдущие дни, теперь оказывали решительное сопротивление, особенно упорное на линии прикрытия Гинденбурга у Бурлона, хотя этот участок в конце концов в одном месте был прорван. Танки вошли в Бурлонский лес, но пехота была сметена пулеметным и артиллерийским огнем и не смогла оказать им поддержку. Бригада Бедфорда продиралась вперед, но в конце концов вынуждена была окопаться и удерживать те позиции, которые успела занять, при этом основная часть Бурлонской позиции оставалась за немцами. Дальнейшее наступление пришлось отложить на следующий день, а задача становилась все сложнее.

Повсеместное наступление 3-й армии 21 ноября шло по-разному. III корпус сконцентрировал усилия в своем секторе на захвате Масниера как ступеньки к главной атаке всей линии Масниер — Борвуар — Маркуэн, шедшей вдоль русла канала Шельды. Днем шли уличные бои, и в результате к 16 часам деревня оказалась в руках у англичан. Тем временем началось выполнение основной задачи по прорыву участка шириной в одну милю на линии Масниер — Борвуар, между дорогой Камбре и деревней Кревкур, силами двух бригад из 20-й и 29-й дивизий. Наступление начало успешно разворачиваться, но затухло, поскольку неприятель открыл сильный огонь по мостам и пехота не могла перейти канал, а командующие танковых подразделений опасались, что мосты не выдержат вес бронированных машин.

Немцы, совершенно очевидно, оправились от шока танковой атаки первого дня и наловчились незаметно приближаться к танкам, когда те появлялись перед их позициями, обстреливая их плохо защищенные боковые и задние части, где броня была тоньше, бронебойными пулями. В 10 часов 30 минут неприятель предпринял первую контратаку: полк немецкой 107-й дивизии пошел в наступление на деревню Нойель. Деревня удерживалась Королевскими фузилерами Мидлсекского полка и спешившимися кавалеристами 18-го гусарского эскадрона, и после дня уличных боев, квартал за кварталом, неприятель был выбит. Немцы начали предпринимать контратаки по всему британскому фронту, и к ночи стало ясно, что удержать взятую территорию непросто, а продвигаться вперед еще труднее, чем прежде. Еще до начала битвы фельдмаршал Хейг заявил, что он готов свернуть наступление по прошествии двух суток, если наступление замедлится и нельзя будет рассчитывать на дальнейший успех. Такое решение, удерживать ли захваченное или продолжать наступление, предстояло принять, а тем временем, пока командование оценивало создавшееся положение, войскам было приказано окопаться и удерживать объекты.

Для 3-й армии 21 ноября было неудачным днем. Плохая работа штаба, задержки в получении приказов о наступлении из-за разрушенных танками телефонных коммуникаций, упорное нежелание генерала Харпера вести бой современными методами — все это привело к тому, что наступление потеряло стремительность. Пехота быстро привыкла к прикрытию танков — это касалось даже 51-й (хайлендерской) дивизии Харпера — и без него стала действовать весьма неохотно. Что до кавалерии, она очень мало сделала, и пехота считала ее бесполезным украшением, привносящим всего лишь суматоху, по крайней мере пока кавалеристы сражались верхом, хотя и отдавали должное спешившимся конникам. II корпус достиг немногого, а IV корпус и Кавалерийский корпус справились лишь с теми задачами, которые должны были выполнить в предыдущие дни. Сражение при Камбре навевало знакомые образы наступлений на Западном фронте: начальный успех, спад стремительности, тупик.

Мощь немцев неуклонно нарастала. Три свежие дивизии уже прибыли на передовую, а шесть ожидались. Кронпринц Рупрехт вытянул из 4-й армии все свободные орудия и людской состав, и если бы он мог продержаться еще один день, до утра 22 ноября, у него хватило бы артиллерии и солдат, чтобы пойти в контратаку, на короткий момент перехватить инициативу, которая пока была за Хейгом и Бингом. А им теперь предстояло решить, что делать с этим преимуществом.

Было ясно, что практически ничего нельзя предпринять на линии фронта III корпуса, где наступление натолкнулось на преграду в виде канала Шельды с разрушенными или сожженными мостами. С другой стороны, если Бурлонский гребень можно было взять, это бы подорвало линию Гинденбурга на значительном ее участке. Хейгу предстояло принять жесткое решение. Стоит ли поберечь свою армию, возвратиться к идее «рейда», прежде предложенной Фуллером и Эллисом, и отойти назад или же стоит продолжать наступление на Бурлон и попытаться что-либо выиграть там?

Поскольку Хейг отличался упрямым характером, он недолго колебался, перед тем как принять решение продолжать активные действия, но, бесспорно, прочие факторы также повлияли на его выбор. Третье сражение при Ипре закончилось, и пробиться к Пасшендэльскому гребню было трудно. Колокола Британии звонили в ознаменование победы 20 ноября, но если наступление ценой потерь закончилось бы вновь ничем, то это дало бы Ллойд Джорджу новое основание давить на своих главнокомандующих. Взвесив все это, Хейг отправил III корпус оборонять линию канала Шельды, а IV корпусу было приказано приложить все усилия, чтобы захватить Бурлонскую позицию.

Приняв такое решение к 21 часу 21 ноября, Хейг и Бинг должны были определить, как его выполнить. Первое, что требовалось, было пополнение личного состава. В резерве 3-й армии до сих пор находились три дивизии V корпуса; Хейг добился разрешения придержать две из своих штабных резервных дивизий, которые предназначались для отправки на Итальянский фронт. Соответственно, в его распоряжении оказалось пять пехотных дивизий и Кавалерийский корпус, которые смогли бы поддержать наступление IV корпуса на Бурлон. Хорошо спланировав эту операцию, обеспечив танковое и артиллерийское прикрытие, можно было добиться победы за один день.

С географической точки зрения Бурлонский гребень не был чрезвычайным препятствием. Он поднимался с северной стороны дороги Бапум — Камбре, высота нигде не превышала 50 ярдов. На вершине, на участке площадью в несколько сотен акров, гребень порос лесом, а на дальнем его склоне стояла маленькая деревушка — собственно Бурлон. Взятые по отдельности, эти три немецкие позиции — гребень, лес и деревня — не являлись серьезными преградами. Но, обороняемая решительными воинами, Бурлонская позиция в совокупности своих рубежей была поистине неприступной.