Робин Нилланс - Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918

Существуют самые различные мнения по поводу того, насколько мудрым было решение назначить Китченера на пост военного министра, и о том, как он исполнял свои обязанности. Однако если взвесить все «про» и «контра», окажется, что он был прав гораздо чаще, чем наоборот, и, за исключением его мнения по поводу Территориальных сил, Китченер был, что называется, «нужный человек на нужном месте» и в нужное время. В период с 1914 по 1916 год он хорошо послужил своей стране. Он обладал достаточными и опытом, и влиянием, чтобы убедить в своей правоте тех генералов, которые, подобно Френчу, не хотели тратить время на общение с политиками, с этими достойными презрения «фраками», но которым было трудно, если не вообще невозможно, пускаться в спор с человеком, который был не только их политическим хозяином, но и самым почитаемым военным страны.

Первейшей задачей Китченера как военного министра стала разработка приказов для главнокомандующего БЭС. В них находят отражение многие из тех трудностей, с которыми должен был столкнуться в полевых условиях фельдмаршал сэр Джон Френч, и подчеркивается тот факт, что по крайней мере до конца 1916 года БЭС представляли собой сравнительно малочисленную группировку, которой, для того чтобы иметь возможность вообще вести боевые действия, нужно было действовать в контакте с армией Франции.

«Находящиеся под Вашим командованием силы (Франция уведомлена об этом) должны оказывать поддержку и взаимодействовать с французской армией… при отражении вторжения Германии на территорию Франции и Бельгии с последующим восстановлением нейтралитета последней…

Численность британских вооруженных сил и возможности по их пополнению весьма ограничены… и не может быть сомнения в том, что необходимо обращать особое внимание на то, чтобы сводить до минимума число потерь… и обязывая Вас приложить все силы для обеспечения выполнения планов и намерений нашего союзника… Вам одновременно предписывается серьезно обдумывать всякое участие Ваших частей в наступательных действиях с участием крупных французских соединений, при которых Ваши части могут оказаться незащищенными должным образом перед ответным огнем противника».

А в заключение напоминается: «Очень желательно, чтобы у Вас было четкое понимание, что во всех вопросах управления войсками Вы всецело независимы и что ни в коем случае и ни в каком смысле Вы не должны подпадать под команду ни одного из генералов союзных войск».

Однако Китченер в своих приказах никогда не доходил до того, чтобы давать указания фельдмаршалу Френчу, как выполнять на практике положения своих приказов. В условиях войны, для того чтобы тесно взаимодействовать с союзником, не вовлекаясь при этом в боевые действия, чтобы чувствовать себя независимым в условиях, когда все ваши базы и линии коммуникации находятся в полной зависимости от вашего союзника, потребуется военачальник, куда более одаренный, чем Френч, и способный с умом исполнять подобные приказы. И тем не менее Френч принимал к руководству инструкции такого рода и, если не всегда, то по крайней мере в большинстве случаев старался следовать им, зачастую ценой существенного урона для своих войск. Понятны причины, вынуждавшие военного министра издавать такие приказы, ведь БЭС были слишком малы, чтобы действовать как самостоятельное воинское формирование. Однако когда дело доходило до разработки плана боевой операции, определения времени ее начала и длительности, а также участка проведения боевых действий, данные приказы оказались непосильной ношей как для Френча, так и для его предшественника Хейга. Эти важные составляющие плана действий в очень большой степени зависели от желаний и намерения французов, в отношении которых можно было не сомневаться, что в вопросах «взаимодействия и поддержки» они постараются выжать из БЭС все, что только возможно, если не более того. В этом, как оказалось, им помогал изменчивый характер командующего БЭС.

Подобно ряду других высших офицеров Великобритании фельдмаршал сэр Джон Френч был уроженцем Ольстера, сыном этой всегда готовой воевать области, которая, говоря словами историка Корелли Барнетта, «привела в британскую армию сословие, в наибольшей степени родственное прусским юнкерам». В 1914 году Френчу исполнилось шестьдесят два года. Свою военную карьеру он начал в военно-морском флоте Великобритании, но морская служба не пришлась ему по вкусу, и 1874 году Френч был уволен из состава военно-морских сил и переведен в 8-й гусарский полк, из которого он через несколько недель перешел в 19-й гусарский полк.

Френч был выходцем из небогатой семьи, и он с трудом мог поддерживать стиль жизни, подобающий офицеру фешенебельного кавалерийского полка. В конце концов Френч увяз в долгах, и скорее всего на последующем этапе своей службы, после того как он с большим ущербом для себя распорядился своими акциями Южно-Африканских золотых приисков, ему пришлось бы подать в отставку, но его выручил Дуглас Хейг, богатый офицер-однополчанин, который дал ему взаймы 2000 фунтов стерлингов (что в пересчете на современные деньги значительно больше 100 000 фунтов). У Френча было еще одно весьма дорогое увлечение — он очень любил женщин, был дважды женат и имел большое количество любовниц. В молодые годы Френч участвовал в скачках по пересеченной местности и играл в поло, однако он делал так, чтобы ни одно из этих спортивных увлечений не отвлекало его от овладения воинской профессией. У него развился интерес к военной истории, и Френч стал горячим поклонником Наполеона Бонапарта, приобретя среди прочих раритетов наполеоновский знак ордена Почетного легиона и столовую тарелку, которой пользовался император в своей ссылке на остров Святой Елены. По своему сложению Френч, по крайней мере в юности, был стройным молодым человеком невысокого роста, что в общем-то не так уж плохо для кавалерийского офицера, однако к 1914 году он располнел. На фотографиях того времени изображен полный мужчина с двойным подбородком, пышными седыми усами — образец самодовольного кавалерийского офицера.

Недостатки фельдмаршала Френча были обусловлены не его привычками и не жизненным опытом, а его характером. Вспыльчивый и склонный спорить, он был также человеком злопамятным. И тем не менее наиболее яркой чертой натуры Френча было его непостоянство. Он не только мог, но и на самом деле изменял свое решение в течение нескольких минут; он был всегда склонен обращать наибольшее внимание на мнение именно того человека, кто говорил с ним последним, в особенности если этим человеком был Вильсон или же горячо почитаемый Вильсоном союзник — сладкоголосый французский военачальник, генерал Фердинанд Фош. В разговоре со своими коллегами Френч временами доходил до сильного возбуждения, он даже был близок к истерике. Хейг однажды отметил, что говорить с Френчем — это «как откупорить бутылку с содовой водой — сплошные пузыри и пена без какой-либо способности думать трезво и приходить к разумному решению». Однако, поскольку Хейг был известен своей молчаливостью и поскольку в то время он сам норовил занять место Френча, данное замечание нельзя рассматривать как абсолютно непредубежденное. Но если это и так, непостоянство натуры Френча должно было время от времени проявлять себя и во Франции и служить суровым испытанием как для коллег френча, так и для его подчиненных.