Кеннет Роуз - Король Георг V

Таковыми представлялись опасности, о которых Бигге должен был доложить королю и от которых Кноллис его спас. Личные секретари, стараясь наилучшим образом услужить хозяину, действовали каждый в соответствии с собственным характером. Бигге, который своей всегдашней осторожностью позднее заслужил прозвище Лучше Не Надо, на сей раз действовал на редкость опрометчиво, чего больше не отмечалось в его последующей карьере. Кноллис, на протяжении сорока лет являвшийся близким другом и советником Эдуарда VII, кажется, так и не сумел убедить нового короля в своей правоте, не прибегая при этом к обману. Есть свидетельство, хотя его и нельзя назвать неопровержимым, что письмо Мюррея, призванное укрепить позицию Асквита, было написано по настоянию последнего. Еще большего порицания заслуживает нежелание Кноллиса сообщить королю о том, что в случае отставки Асквита Бальфур готов сформировать правительство или по крайней мере может за это взяться. В том же году, ровно за неделю до смерти короля Эдуарда, архиепископ Кентерберийский доктор Рэндалл Дэвидсон пытался разрешить конституционную проблему на неофициальной встрече с Кноллисом, Бальфуром и Эшером. В отчете о ней, подготовленном Кноллисом для Эдуарда, были и такие слова: «Господин Бальфур достаточно ясно дал понять, что он готов сформировать правительство, дабы избавить короля от положения, при котором тот вынужден был бы решать вопрос о назначении пэров».

Спустя семь месяцев, в ноябре 1910 г., Кноллис не стал показывать этот документ и даже упоминать о нем, таким образом, заставив короля поверить, будто альтернативы требованиям Асквита не существует. О беседе с Бальфуром в апреле 1910 г. король узнал лишь после того, как Кноллис через три года вышел в отставку. Король тогда прикрепил к отчету следующую записку:

«Вышеупомянутые письма и меморандумы оказались в моем распоряжении лишь в конце 1913 г. Если бы я знал их содержание до того, как господин Асквит 16 ноября 1910-го запросил у меня гарантии, это, несомненно, имело бы важное значение.

Обнаружение этих документов было для короля вдвойне неприятно. С опозданием на три года он обнаружил, что мог, оказывается, пойти наперекор Асквиту, послав за Бальфуром, и что верный Кноллис так мало доверял своему хозяину, что скрыл от него важнейшую информацию.

Теперь, спустя тридцать лет после того, как Гарольд Николсон обнародовал эти факты, опубликовав официальную биографию Георга V, мы можем дать действиям Кноллиса более благопристойное объяснение. Недавно королевские архивы открыли доступ к меморандуму, написанному Бальфуром в октябре 1910 г., всего за месяц до конфликта между королем и Асквитом. Из него следует, что лидер оппозиции за время, прошедшее после апреля, изменил свое мнение и уже не был уверен, что сможет в случае отставки Асквита сформировать альтернативное правительство. Написанный, очевидно, по настоянию Эшера, документ содержит сделанную рукой этого любителя совать нос в чужие дела приписку о том, что он направил его Кноллису.

В своем меморандуме Бальфур заявил, что, «насколько он сейчас в курсе дела», ему не следует формировать правительство в случае отставки Асквита. На первый взгляд это означает, что он изменил первоначальное мнение. Однако как прежнее его мнение, так и последующее глубоко разнятся и по форме, и по содержанию. В апреле Бальфур дал четкий ответ на вопрос, заданный ему личным секретарем суверена; в октябре он просто позволил себе поразмышлять над данной проблемой. Октябрьский меморандум дает представление не только о сомнениях Бальфура в отношении того, должен ли он взять на себя обязанности премьера, но содержит и другие, чисто умозрительные рассуждения относительно возможности приведения к власти переходного правительства во главе с «нейтральным» опытным государственным деятелем или такого же правительства, состоящего из одних чиновников.

Вероятно, Кноллис не придал этому документу особого значения, иначе бы он использовал его через месяц, чтобы подкрепить свои утверждения, будто бы у короля нет другого выхода, кроме как подчиниться Асквиту. С другой стороны, когда Бальфур позднее жаловался, что Кноллис неверно изложил его взгляды королю, становилось непонятно, почему взбешенный личный секретарь не предъявил Бальфуру его же собственный меморандум. Возможно, он его даже не прочитал, а если и прочитал, то, вероятно, решил, что это чересчур расплывчатый документ, чтобы принимать его всерьез. Вновь обнаруженный октябрьский меморандум позволяет интерпретировать поведение Кноллиса в более благоприятном для него свете: он скрыл от короля высказанное в апреле мнение Бальфура только потому, что знал: в октябре Бальфур уже передумал. Тем не менее, для того чтобы целиком принять эту гипотезу, имеющихся доказательств все же недостаточно.

Но даже если Кноллис сознательно обманывал своего хозяина, с нынешних позиций становится ясно, что он проявил больше мудрости и осторожности, чем король или сэр Артур Бигге. Как записал в дневнике всезнающий Эшер всего через три дня после того, как король с неохотой дал Асквиту тайное согласие назначить новых пэров, «у молодого монарха есть только один благоразумный выход — строго соблюдать конституцию и следовать официальным советам своих министров». Эшер совершенно справедливо мог бы добавить: даже в том случае, если этот официальный совет беспрецедентен, неясен и призван защитить его министров от последствий неосторожных обещаний.

Эпизод с гарантиями вызвал у короля обиду, сохранившуюся на всю жизнь. В основном его возмущение вызывало не якобы имевшее место давление на конституцию — в конце концов, это был вопрос интерпретации, и такие опытные чиновники, как Кноллис и Бигге, могли иметь противоположные мнения. В гораздо большей степени короля мучило осознание того, с каким пренебрежением его шантажировали и запугивали, не доверяя ему выполнение его прямых обязанностей. Но больше всего шокировало желание Асквита сохранить свое предложение в тайне. «Я в жизни не сделал ничего такого, чего мог бы стыдиться, — говорил он Эшеру. — И я не привык что-либо скрывать». Бигге выражался более резко: «Разве это честно? Разве это по-английски? Разве это звучит не по-детски?»

Существует и более достойное объяснение того, почему Асквит настаивал на сохранении секретности. Он надеялся, если вторые выборы сохранят его правительство у власти, палата лордов сама пропустит парламентский билль, и, таким образом, можно будет избежать массового производства пэров. В этом случае обещание короля исполнено не будет, а значит, не будет и публичной полемики по поводу злоупотребления королевской прерогативой. Как писал Рой Дженкинс, биограф и апологет Асквита, «эта часть соглашения, не соответствовавшая интересам либерального кабинета, конечно, была включена туда, дабы облегчить положение короля». Другие продолжают верить, что Асквит хотел скрыть, как бесстыдно он вертел неопытным монархом, пытаясь достичь собственных политических целей.