Борис Григорьев - Повседневная жизнь царских дипломатов в XIX веке

Постоянно мучила жара [107] Мадрид в климатическом отношении на самом деле расположен неудачно: он находится на высоком Кастильском плоскогорье, где летом очень жарко, а зимой стоят холода, сопровождаемые ветрами. Это определяет и характер кастильцев: они не могут не быть ленивыми и раздражительными и при случае с лёгкостью пускают в дело нож (наваху). . «Испанцы, к сожалению, сравнительно легко переносят жару», — вздыхает Соловьёв, а потому выезд дипкорпуса к морю происходил лишь в июле, когда местный двор после трёх месяцев изнурительной жары покидал столицу Следует заметить, что переезд дипкорпуса в более прохладное место отнюдь не был вызван лишь причинами собственного удобства дипломатов. Согласно тогдашним обычаям, аккредитованные при местном дворе послы обязаны были следовать к местам летнего отдыха коронованных особ. Хорошо, что через несколько недель вернулся посол, и на летнее время русское посольство тоже переехало на берег Бискайского залива — в Сан-Себастьян, на самой границе с Францией. Там была уже Европа! Там шикарная гостиница «Мария-Кристина», в которой останавливались большинство дипломатов. В большой столовой гостиницы каждое посольство имело свой стол, а после завтрака и обеда дипкорпус собирался вместе. Рядом — французская Биарриц, и многие дипломаты устремлялись туда.

Правил, но не управлял Испанией Альфонс XIII (1886–1941), ставший королём за три месяца до своего рождения. Все дела за него на первых порах решала мать, австрийская эрцгерцогиня Мария-Кристина, а потом бразды правления он вручил диктатору генералу Примо де Риверо. Сделавшись в 16 лет полноправным монархом, Альфонс забросил своё образование и остался на всю жизнь дилетантом — правда, не без способностей. Он увлекался спортом и втянул в это занятие своих подданных. Прекрасный стрелок, шофёр и наездник, он отдавал предпочтение поло и гольфу, а потому все мадридские дипломаты тоже играли в эти игры.

Соловьёв был приглашён на церемонию поздравления короля с днём рождения, проходившую в большом зале мадридского дворца. В течение двух часов перед Альфонсом, сидящим на троне и окружённым с одной стороны грандами, а с другой — членами министерства, проходили длинной вереницей военные, чины министерств, администрации и т. п. Повернувшись спиной к дипкорпусу, они отвешивали глубокий поклон монарху и уходили к противоположным дверям зала. Король сидел неподвижно, не отвечая на поклоны. Лишь когда к этой веренице присоединялся один из инфантов, король отвечал ему лёгким наклоном головы. Остальное время инфанты сидели на табуретках возле трона. На табуретках, расставленных вдоль стены, располагались и жёны грандов, имевших право сидеть в присутствии короля. Послы и посланники, поверенные в делах и прочие дипломаты, в соответствии с рангом и временем вручения верительных грамот, выстраивались напротив трона. В соседней комнате играл оркестр. Вряд ли это было большим удовольствием для дипломатов стоять в жару несколько часов подряд. И только после прохождения всех поздравлявших король подходил к дипломатам и говорил каждому несколько слов. В другой зале дворца после этой церемонии королева, иногда вместе с королевой-матерью, обходила выстроившихся жён дипломатов.

Вручение верительных грамот королю происходило тоже весьма торжественно, причём для послов и посланников были предусмотрены разные процедуры. За послом высылали золочёную, в окружении отряда королевского эскорта, карету, запряжённую цугом шестёркой белых лошадей. Конюхи, ведущие лошадей под уздцы, были одеты в ливреи XVII века, на них — треугольные шляпы, парики и белая пена кружевных жабо. Рядом с дверью кареты ехал обер-шталмейстер, ещё двое шталмейстеров ехали впереди кареты. И, как на картине у Веласкеса, впереди всех — пустая карета, коче-де-респето, карета уважения, резерв на случай поломки основной. Акт вручения верительных грамот — слишком ответственная церемония, чтобы отдавать её на волю случая. Разве можно рисковать потерей достоинства при приёме представителя какого-нибудь всемогущего императора или короля! Карета вполне может поломаться — мостовые в Мадриде были не всегда ровные. А если на посла по пути во дворец будет совершено покушение, как недавно на самого короля Альфонса XIII?

Впереди коче-де-респето ехала ещё одна карета, запряжённая парой лошадей. Это — карета начальника протокольной части. Это его праздник и одновременно экзамен. Нужно, чтобы всё прошло согласно расписанию. Протокол — символическое отражение мощи и достоинства государства, концентрат исторических традиций и обычаев. Когда посол в парадном мундире в гордом одиночестве (интересно, о чём он в это время думал?) располагался внутри огромной кареты, начальник протокола скромно занимал место на переднем сиденье. Оба дипломата всю дорогу молчали — каждый о своём.

В четвёртой по счёту карете ехали советник посольства и секретари, их везла четвёрка лошадей неопределённой масти, тоже цугом и тоже с конюхами и эскортом. Во дворец пропускали лишь карету с послом. В мадридском дворце открывали средние ворота, предусмотренные лишь для послов и глав государств. Два рядовых шталмейстера, как угорелые, срывались с места и скакали по диагонали через двор, предупреждая, кого надо, что карета посла появилась у входа. Со стороны эта мизансцена напоминала процедуру во время боя быков.

На первых ступенях дворца посла встречали церемониймейстеры, его окружал почётный караул из алебардистов, и процессия под звуки национального гимна поднималась по лестнице. На две-три минуты всех — посла и сопровождающих его дипломатов — задерживали, а потом вводили в тронный зал, где на троне в окружении своих министров и грандов восседал Альфонс XIII.

Посол, как положено, произносил речь, состоящую из общих и цветастых выражений приветствия от своего монарха (президента) и надежды на процветание двусторонних отношений, а затем вручал королю верительную грамоту, то есть документ, официально подтверждающий его статус посла и полномочия. Король, не читая, передавал грамоту министру иностранных дел, получал от него взамен текст ответной речи и зачитывал его, не вставая с трона.

Церемония окончена, и король спускается с трона и вступает с послом в неофициальный разговор: как доехали, как вам у нас нравится, здоров ли ваш император? Посол представляет королю своих дипломатов. После короля посла и дипломатов принимают одна или обе королевы Испании (супруга монарха и королева-мать). Теперь посол аккредитован и его воспринимают как официального представителя своей страны.

Приём посланника происходил в Испании (да и в других странах тоже) по упрощённому варианту: и карету за ним присылали в упряжке из двух лошадей, и в королевский дворец она въезжала через боковые ворота, и эскорт высылался «пожиже», и церемониймейстеры выбирались ростом пониже. Одним словом, принимали уже по второму разряду.