Стерлинг Сигрейв - Династия Ямато

Хирохито оставил совет Кидо без внимания.

Зная о любви Макартура к театрализованным действам, предсказывали: он выберет для приведения смертных приговоров в исполнение седьмую годовщину атаки на Перл-Харбор. Но план сорвался из-за неожиданного для Макартура протеста адвокатов защиты в Верховный суд США. Верховный суд отклонил апелляцию защиты, но подгадать к знаменательной дате уже не получалось! Что ж, Макартур отдал приказ о приведении приговора в исполнение в день рождения наследного принца Акихито, которому 23 декабря 1948 г. исполнялось пятнадцать лет. Наследный принц отменил подготовку к торжествам…

Коварное наследие горе-заклинателей живо по сей день: в июле 1999 г. премьер-министр Японии Обути провозгласил Хирохито «человеком столетия».

Пока Гувер, Феллерс и Макартур занимались возведением невидимой защитной стены вокруг японского императора, от следователей из аппарата СКАП-1 требовалось «пристальнее приглядеться» ко всем членам японской властной элиты: наказать виновных; демократизировать японское общество и экономику с прицелом на будущее. Первым делом Японию должно очистить от ультранационалистов (их имена имеются в американских списках), в чьих рядах полным-полно известных политических деятелей и высокопоставленных военных: таких в послевоенном правительстве быть не должно! Во-вторых, в нужное время Соединенные Штаты заявят о своей решимости провести в Японии перераспределение национального богатства. Такое перераспределение, или передел собственности, являлось, как мы помним, главной целью неудавшегося восстания молодых офицеров в 1936 г., протестовавших против вопиющей социальной несправедливости, и подавленного по прямому указанию Хирохито. Многие советники в когорте СКАП-1 до Токио трудились в команде президента Рузвельта, будучи приверженцами его «нового курса», так что нечто столь же радикальное ожидалось в самое ближайшее время и в Японии. Действительно, США подвергли Японию решительной критике за исключительно высокое сосредоточение экономической мощи в рамках ее особых финансово-промышленных конгломератов (дзайбацу), что само по себе создало благоприятные условия для становления в стране автократии, способствующей, в свою очередь, пышному цветению оголтелого милитаризма. Кровосмесительный картель из подобных «групп с особыми интересами», выпестованный гэнро в эпоху Мэйдзи, вырос в огромный механизм кормления японской элиты, военных, бюрократов, «карманных» политиков и заправил подпольного бизнеса.

Одной из высочайших политических целей оккупационных сил США в Японии следует признать решительное искоренение продажности сложившейся в этой стране бюрократической системы. СКАП-1 полагал создать принципиально иные условия для ведения «честной игры» — удалив с поля длинный список игроков с запятнанной репутацией, распустив крупнейшие финансово-промышленные конгломераты и банки (в свою очередь полагающиеся на «запятнавших» в своей монополии на богатство); СКАП планировал утвердить в Японии новую модель государственного устройства, опирающуюся на новую же конституцию с небезызвестной системой сдержек и противовесов по американскому образцу — с общественным контролем, подотчетностью власти перед собственным народом, референдумами… В общем, на повестке дня стояли высокие, амбициозные задачи. Оптимисты в Вашингтоне и Токио расценивали предстоящие в Японии реформы как революционные, никак не меньше. Японскому обществу предстояло пройти путь глубочайшей социальной трансформации, по своему воздействию сравнимый только с проведенной раньше руководством США успешной аграрной реформой в Японии.

Революция не задалась… Причина — кое-кто из влиятельных американцев и кое-кто из влиятельных японцев оказались крайне незаинтересованными в ее успехе. Неуклюже стартовав, обе стороны быстро уладили разногласия и принялись за совместные действия. Совместно саботировали СКАП-1, развернули его в СКАП-2 — пародию на истинные реформы, вернувшую все на круги своя. Какие-то сугубо косметические перемены, вроде присвоения императору Хирохито титула «конституционного монарха», облаченного в побитые молью одежды в стиле а-ля президент Трумэн, имели место, все остальное осталось неизменным…

Джо Грю готовил почву для подобного поворота событий в Японии загодя… В 1944 г. Грю заявил: «Попытка привить полноценную демократию Японии, на чем настаивает кое-кто из наших людей, быстро обернется неизбежным хаосом». Через год: «Насколько я знаю японцев, настоящая демократия со всенародно избранным президентом будет означать для них политический хаос».

В Америке еще свежи были воспоминания о суровых перипетиях военной поры, поэтому Макартур поначалу выступал в роли истого поборника американской либеральной программы в Японии. Многие его программные политические заявления придерживались либерального, популистского стиля. Макартур все еще тешил себя мечтой о президентстве — президентская кампания стартует в 1948 г. Если он хочет добиться поддержки Республиканской партии, в Японии ему следует проводить кардинальную программу, ориентированную прежде всего на толстосумов-однопартийцев, сообщающихся с Макартуром через Гувера и Грю! Никто в Вашингтоне не сможет принудить Макартура даровать японцам гражданские права! Джордж Кеннан, говоря о Макартуре, упоминает о его «блошином проворстве», якобы наделявшем его чудесной способностью успешно противопоставлять себя Вашингтону, настаивающему на продолжении процесса демократизации Японии.

Сейчас, рассматривая все это сквозь призму времени, можно только сожалеть об упущенном Америкой историческом шансе создания в Японии подотчетного перед народом правительства. Для этого требовалось больше времени, терпения, финансовых вливаний и политической воли… Перефразируя высокопоставленного сотрудника Госдепа США Джорджа Ачесона, работавшего в послевоенном Токио, можно сказать: для Японии имелось два решения — долгосрочное и краткосрочное; долгосрочное решение представляется наиболее приемлемым, в этом случае японский народ получил бы больше полномочий в собственном правительстве. Но волею обстоятельств краткосрочное решение оказалось более осуществимым. И Ачесон абсолютно прав! Начало «холодной войны» в Европе и Азии расстроило планы тех, кто мог бы совершить чудеса в Японии. В то же самое время контрреволюционеры в США и Японии оказались в состоянии манипулировать ходом и направленностью реформ в Японии в сугубо корыстных интересах. Страх перед фашизмом в мире угасал, но на его место заступал страх перед коммунизмом. Поэтому не представляло особого труда озабоченно надувать щеки, пророчествуя об угрозе победы коммунистов в Японии, но при всем том как бы походя душить обоснованную критику, инакомыслие, акции общественного протеста, оппозицию.