Жозеф Мишо - История крестовых походов

1.14. Литература

Эпоха Крестовых походов. М. 1914.

Заборов М. Крестовые походы. М. 1956.

Заборов М. Введение в историографию Крестовых походов (латинская хронография XI-XIII вв.). М. 1966.

Заборов М. Историография Крестовых походов (XV-XIX вв.). М. 1971.

Заборов М. История Крестовых походов в документах и материалах. М. 1977.

Заборов М. Крестом и мечом. М. 1979.

Заборов М. Крестоносцы на Востоке. М. 1980.

2. ПЕРВЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД (1096-1099)

Космолинская Вера Петровна

Взято из Интернета в 2002 г.

От Сосискина

К сожалению, сканировавший данный полезный очерк не позаботился указать, где помещены номера сносок, перечень которых приведен в конце текста. А так - весьма нестандартная статья. Автор ее имеет, по моему мнению, верные взгляды, идущие несколько вразрез с общепринятыми у "историков". И я, по мере чтения материалов и монографий о Крестовых походах, начинал думать так же. Честь и хвала Вере Петровне: в этом кратком очерке она в значительной степени вырвалась из круга косности, тенденциозности и предвзятости. Она проявила качества, отнюдь не свойственные женщинам (в частности, способность к корректному анализу и самостоятельность мышления). За что ей вдругорядь честь и хвала.

Фамилию византийских императоров "Комнен" исправил на "Комнин" (так во всех знакомых мне материалах). Имя "Годфрид" изменено на общепринятое "Готфрид".

Сосискин

Каждая эпоха в мировой истории несет свое, ни с чем не сравнимое, неповторимое очарование. Но трудно представить себе более притягательный для современного человека по своей романтике период, чем "рыцарское" Средневековье. Средние века - это мир классических волшебных сказок нашего детства. И хотя более близкое знакомство с историей развенчивает детские идеалы, само понятие рыцарственности как таковой настолько вживается в наши сердца, что образ рыцаря, почти совершенно отделившийся от своего исторического оригинала, остается в нашем представлении, словно сотканный из света. И разве не интересно, чем жили люди Средних веков, создавшие столь привлекательные идеалы благородства, достоинства, бескорыстия и самоотверженности? И тем удивительней последние, что чем больший контраст с ними представляла реальная жизнь, тем больше к ним действительно кто-то стремился и принимал их всерьез. Расцвет Средневекового рыцарства связан с эпохой Крестовых походов (1096-1270 гг.), которая оказала на него огромное влияние. И в этой работе, носящей чисто обзорный характер, какой только и возможен в столь малом объеме, мы еще раз обратимся к началу этих легендарных времен, равно славящихся своей грубостью и идеализмом, обратимся к Первому Крестовому походу.

Девять веков тому назад, в 1095 году от рождества Христова, глава Вселенской церкви Папа Урбан II призвал весь христианский мир на священную войну для освобождения Святой Земли от владычества "неверных". Причины и условия для этого имелись.

Несмотря на бытующее в отечественной историографии мнение, что: "Народные бедствия в XI веке достигли в Западной Европе крайнего предела; беспрерывные феодальные войны, истребляя то и дело жатвы, порождали часто голодные годы; разорение отзывалось и на самих феодалах, что вызывало общее мрачное настроение, от которого люди искали утешения в религии и религиозных подвигах."

Более вероятным представляется другое, описанное, в частности, в "The Crusades" Дэвида Николь: XI век отмечен крупным экономическим подъемом, и хотя он сопровождался взлетами и падениями, было бы ошибочно видеть Первый Крестовый поход продуктом обнищания и отчаяния, приведшими к религиозной истерии. Вполне логично, что столь грандиозное международное предприятие требовало достаточной материальной базы для своего осуществления. Разумеется, сама по себе религиозная истерия не исключается, а идея священной войны существовала всегда, родственная мусульманскому джихаду. Она разрабатывалась виднейшими теологами. Святой Аврелий Августин в своих сочинениях, в частности "О граде Божьем", тщательно исследует эту проблему. Справедлива, по его мнению, та война, которая ведется во имя защиты человека от свирепого агрессора: "Обычно справедливыми называют те войны, которые ведутся для того, чтобы отомстить за оскорбление, возместить ущерб, понесенный одним народом от другого".

В Палестине в XI веке шли междоусобные войны между фатимидами и сельджуками - шиитской и суннитской ветвями ислама. Сельджуки одерживали верх, и в такой сложной ситуации христиане, проживающие на Ближнем Востоке, оказались в достаточно неприятном положении. А раз "братья и сестры во Христе понесли множественные обиды и унижения, принимая подчас мученическую смерть", то не изжитый у европейских народов языческий обычай кровной мести, органично перешедший в христианскую концепцию справедливых войн, требовал скорого и сурового возмездия обидчикам, которые, к тому же, "незаконно" владеют главной христианской святыней - Гробом Господним Иерусалимом. Византийский император Алексей Комнин прямо просил помощи против турок. В то же время утихла опасность непосредственных набегов на Западную Европу со стороны "диких" народов, таких как венгры. Здесь языческая опасность миновала. Но в Европе остался огромный общественный пласт профессиональных воинов, которые, при отсутствии общего противника, обычно обращали свое агрессивное внимание друг на друга. Обращение же их на Восток было в этом случае делом весьма полезным для хозяйственной и культурной жизни Запада.

С чисто астрологической, мистической точки зрения, наблюдался ряд всевозможных знамений: метеоры, лунные затмения, окрашивание луны в кровавый цвет, знаки на солнце. А наибольший "урожай" замеченных комет пришелся на осень 1097 года.

Позиции восточного христианства оказались в это время значительно ослабленными. "К концу XI столетия Византийская Империя утратила почти все владения в Африке и Азии", что обычно объясняют "постепенным разложением и деморализацией византийского общества и правительства". Также и великое мусульманское государство распалось на три части: в Испании образовался Кордовский халифат, в Северной Африке - Египетский, в Азии - Багдадский. Вскоре последний также распался на множество мелких владений, находящихся в чисто номинальной зависимости от Багдадского халифа.

Судя по всему, феодальная раздробленность в начале второго тысячелетия нашей эры была общей тенденцией, и на Западе - далеко не в первую очередь.

Святая Земля - Иерусалим и вся Палестина, входила в состав Дамасского султаната, с середины XI века оказавшегося в руках турок-сельджуков.

В обстановке постоянных раздоров новых мусульманских государств и попыток Египетских владетелей отнять у Багдадского халифа Сирию, к этому разделу не прочь были присоединиться и христианские правители, чьи земли тоже были раздроблены, но видимо, враждующие между собой чуть менее яростно, и готовые объединиться ради некой общей цели, общего идеала. А какая цель могла быть для них более высокой и общей, чем освобождение гроба Господня, высшей святыни на Земле? К тому же, Европа дробилась уже почти три столетия со времен распада империи Карла Великого, и успела приспособиться к такому состоянию. Поэтому просьба Византийского императора о помощи к западным христианам попала на благодатную почву.