Ростислав Алиев - Штурм Брестской крепости

Зубачев идею не одобрил — неразведанный прорыв мог привести только к полному уничтожению и без того малочисленного гарнизона [857]. Но заместитель командира полка по хозяйственной части, капитан Зубачев не мог приказать начальнику школы младшего комсостава старшему лейтенанту Бытко. Бытко продолжал готовить прорыв, наметив его на 11 вечера — пробиваться решили через Северные ворота.

…Весь день Иван Долотов лежал с остатками своей группы в парке между церковью и казармой 33-го инженерного, запихивая голову между корнями деревьев. Так они надеялись переждать обстрел из окон столовой своей же части. Сейчас, когда между деревьев начала сгущаться пахнущая дымом темнота, группа Долотова, передохнувшая за день, но и испытывавшая нестерпимую жажду, все-таки добралась до казармы. «Мы возвратились к себе с последними ругательствами — „виданное ли дело стрелять по своим!“. Но здесь узнали новость — за стенкой, в помещении столовой, немцы — они-то и стреляли» [858].

Теперь стало понятно, почему Долотов и его бойцы приняли их огонь за стрельбу собственного подразделения — над столовой находился штаб 33-го инженерного полка, откуда и велась стрельба по церкви, прикрывая атакующих ее бойцов.

К моменту возвращения Долотова дежурный по его (мостовой) роте в ночь на 22 июня, сержант Лерман решил взять на себя задачу по штурму столовой, набрав в группу таких же, как он, добровольцев.

Высокий, красивый парень, с вьющимися черными волосами, всегда неунывающий и немного разбитной, сержант Лерман был евреем, откуда-то с юга, возможно, из Одессы. Его ближайшим помощником стал красноармеец из 75 орб. Долотов не знал его фамилии: «По виду он имел очень характерную внешность монгольского типа, отличающуюся от окружающих и даже от наших казахов и узбеков. У него было желтоватое матовое красивое лицо, прямые черные волосы. Еще до войны между собой мы его называли „Корейцем“» [859].

Лерману и Корейцу удалось собрать 25 человек [860]— с этим небольшим отрядом они и пытались штурмом взять столовую. Ворваться в нее можно было со стороны двора Цитадели или, наоборот, — со стороны Мухавца, в обоих случаях подвергаясь обстрелу с фланга. Сквозного прохода сквозь все здание, как уже говорилось, не было — столовую отделяла от бойцов 33-го инженерного стена метровой толщины. Ее расположенные на первом этаже окна были заделаны железными решетками [861]— оставался единственный путь, через двери, выходящие во двор. Хотя если бы защитники различных участков были как-то связаны между собой, то взять столовую можно было и со стороны Трехарочных, от 455 сп — с той стороны ее двери выходили в проем ворот.

Для прикрытия операции имелось 3 ручных пулемета Дегтярева [862]. ВВ для подрыва, например, перекрытий в 33-м инженерном не нашлось (вероятно, оно находилось на складе полка в 1 км от крепости).

…Бойцы, взяв по две гранаты на человека, поползли вдоль стены с обеих сторон здания. Они находились вне досягаемости огня из столовой, а за церковью и валами зорко следили пулеметчики «дегтярей». Подползли — и метнули гранаты в двери и подвальные окна [863]. Вслед за гранатами в двери метнулась штурмовая группа Лермана. Их встретили огнем — смелость красноармейцев не могла компенсировать отсутствие у них опыта ближнего боя. Часть группы была уничтожена, остальные отступили. Лерман был легко ранен в голову и левую руку. Несмотря на ранения, он не собирался отказываться от выполнения задачи — решил дождаться ночи, чтобы попробовать еще один способ…

«Так закончился первый день войны в крепости, — резюмирует Иван Долотов. — Есть не хотелось, но мучила страшная жажда. Воды в кранах не было — только в Мухавце» [864].

Тересполь. КП 45 I.D.

I.R.135 и I.R.130, сыгравшие главную роль в событиях заканчивающегося дня, подают итоговые донесения [865].

Первым поступает донесение от Йона: «Бои, проходящие сначала планомерно, позже перешли в упорное ожесточенное сражение, в котором все подразделения были сильно перемешаны. Длительное время не было никакой связи с основными подразделениями.

1-й батальон и 9-я рота (резерв полка) проникли до восточной окраины Брест-Литовска, однако в соответствии с приказом отошли назад, к железнодорожному полотну восточнее Северного острова.

О местонахождении основного состава 3-го батальона с неистовством достигшего церкви, нет никаких новостей, возможно, большие потери.

2-й батальон был брошен на взятие Северного острова, позднее — на взятие Цитадели с севера. Это предприятие пришлось прекратить. С наступлением темноты батальон отступил.

В соответствии с приказом теперь (после наступления темноты) полк привлечен для прикрытия внешнего края Северного острова (северо-западной части).

Для усиления удара 3-го батальона на крепостные ворота полку была недавно направлена 12-я (пулеметная) рота 133-го пехотного полка. Однако и она не смогла пройти и отошла назад, вернувшись в состав 133-го полка, после вступления его подразделений на Западный остров.

Для наступления на крепость с Северного моста вместе с полком ограниченное время работала одна батарея штурмовых орудий.

Планы на следующий день — в соответствии с приказом: вновь наступление и взятие Северного острова».

Подводя итоги дня, Йон особо отмечает крупный успех операции лейтенанта Цумпе (3-я рота) на ж/д мосту.

Обзор потерь I.R.135 пока невозможен, т. к. из-за разрозненности подразделений они еще неизвестны, однако, вероятно, весьма высоки, особенно среди офицеров и младших командиров (3-й батальон вплоть до 9-й роты небоеспособен; 2-й батальон — только ограниченно боеспособен).

Изменился список погибших и раненых офицеров. Лейтенант Кимбергер теперь уже в его первой части, включающей тех, кто уже «принял последний бой». Туда же вписан и лейтенант Майер (командир саперного взвода I.R.135, наступавшего вместе с III/I.R.135). Итого полк Йона потерял убитыми 5 офицеров, кроме того, о местонахождении 4 офицеров нет никаких известий — скорее всего, они тоже пополнят первую часть списка.

Скорректирован и список раненых. Туда теперь уже надежно включен гауптман Кене (1-я рота). Остальное — без изменений.

Нетрудно заметить, что в боевом составе полка остались единицы офицеров — в первом батальоне только командир его 3-й роты лейтенант Цумпе, во втором — сам командир батальона, майор Парак и командиры 5, 7 и 8-й рот, в третьем — похоже, только командиры 9 и 10-й рот.

Полк занимает оборону на валах и перед передовым рвом — хотя большинство, проснувшиеся еще утром 21 июня, тогда, когда еще так многое можно было исправить, просто попадали на позиции. Провалившись в сон, полностью отключившись от раздающихся еще редких выстрелов где-то на цитадели…