Ростислав Алиев - Штурм Брестской крепости

Общее количество пленных, взятых в этом секторе, неизвестно — в утреннем донесении I.R.133 говорится о том, что экипажи трофейных бронеавтомобилей взяли в плен 142 человека [1109]. Но все ли эти пленные взяты ими или все-таки это общее количество?

Кроме того, экипажами бронеавтомобилей, согласно тому же донесению, уничтожен и советский броневик (вероятно, очередной тягач «Комсомолец»).

Однако, несмотря и на поддержку бронеавтомобилей, операция I.R.133 не удается в запланированном размере — и пкт 145 и Восточный форт по-прежнему продолжают сопротивление. Одна из причин этого, по оценке, содержащейся в KTB дивизии, — это то, что третий батальон I.R.133 имел немного сил для ее успешного завершения.

Пройдя Восточный форт и продвинувшись до Мухавца, батальон Герштмайера овладел территорией, где велись ожесточенные бои 22 июня. Среди уже начавших разлагаться трупов солдат батальона Праксы был найден и раненый — Ганс Тойчлер. Однако прошедший, казалось бы, самые суровые испытания, Тойчлер так боится покидать свое убежище, опасаясь русских снайперов, что неожиданно решается отсрочить свое спасение: «Свою эвакуацию на дивизионный медицинский пункт я все же попросил отложить, проведя ее лишь в спасительной темноте ночи, чтобы не стать жертвой неосторожности в последний момент. Лишь когда я прибыл в полевой госпиталь в городе Брест-Литовске, я, наконец, выдохнул, так как в конце концов все же выбрался живым» [1110].

Вал пкт 143 или пкт 145. Русские — впереди, в полусотне метров, а может, и внизу, под валом. Тем не менее в ячейках уже не все, а оставшиеся выставили котелки прямо на бруствер — обед, в любом случае, по распорядку

24 июня было найдено много живых — но еще больше мертвых. Именно поэтому Йон именно в этот день, когда была захвачена практически вся территория, подвел скорбный итог боев первых часов войны.

Пополняют свой список погибших и «панцирягеры» 45-го дивизиона — еще в полдень, при атаке после огневого налета был найден труп пропавшего 22 июня лейтенанта фон Бюлбинга.

Большое количество найденных погибших и приближающееся окончание боев в Бресте заставили задуматься о закладке дивизионного кладбища. Рудольф Гшопф: «Конечно, мы хотели создать единое место захоронения, именно с этой целью я и выбрал парк вокруг русской православной церкви в южной части Брест-Литовска. Как только боевые действия стали позволять заняться данью уважения погибшим, их стали привозить сюда и нашими скромными средствами создавать им достойное место отдыха».

В этот день батальон Эггелинга наконец-то закончил «зачистку» Южного острова — там с 22 июня в подземных казематах сидели персонал, больные из разбитого госпиталя, да и все, кто смог пробиться под своды убежища. Начальник Брестского военного госпиталя военврач II ранга Б. А. Маслов: «Вместе со мной была и моя семья, несколько офицеров и много членов офицерских семей, несколько раненых бойцов. Во второй половине 24 июня двери каземата открылись, и нам немецкими солдатами была дана команда выходить из казематов. Когда мы вышли, группу, примерно 50 человек, врачей, женщин, детей, раненых повели в направлении к Бугу 30 немецких солдат. Прошло минут 10, нас солдаты остановили и разрешили расположиться на лужайке возле крепостных ворот. Через некоторое время от нас отделили женщин и детей и куда-то повели, а к нам присоединили военнопленных и в тот же вечер направили в лагерь Бяла-Подляска» [1111]. Воспоминания написаны после войны — именно поэтому «командиры» в них именуются «офицерами». Далее, Маслов, как и весь его медперсонал, работал в лагерном лазарете. Бежав, пытался дойти до линии фронта. Не удалось — вернулся в Брест, работал в больнице в его окрестностях. Затем — партизанский врач, после прихода Советской Армии — начальник военного госпиталя на Западной Украине. Уволившись из армии по болезни, вскоре был арестован по обвинению в пособничестве врагу. Осужденный, умер в одном из лагерей Сибири…

Здесь же немцы провели и первые «спецмероприятия» — вероятно, первоначально это была скорее стихийная расправа, месть «комиссарам» за погибших и раненых товарищей. Озверевшим от бессонницы, двухдневного боя, стрельбы со всех сторон, яростного сопротивления «советов» — необходимо было найти виновников всего этого. «Комиссарам», в конце концов, никто и не обещал пощады.

И поэтому, не отходя далеко, уже за валом Южного острова были расстреляны старший политрук И. Р. Зазулин и политрук С. Т. Зыскавец. Несмотря на советы товарищей, Зыскавец (начальник клуба Брестского военного госпиталя) перед пленом отказался снять гимнастерку со звездами политсостава — тем самым подписав себе приговор.

«Эти опустившиеся солдаты в юбке с особенным ожесточением участвовали в искусной партизанской войне против наших солдат, однако вскоре были обнаружены и обезврежены». К ногам женщины в нижнем белье положена бутылка. В первые же дни войны в «сорок пятую» поступило разъяснение — женщины в униформе считаются военнопленными. Напротив, те женщины, что участвуют в боевых действиях (вероятно, прежде всего, с оружием в руках), не имея униформы, военнопленными не считаются

Подобное произошло и на Северном — однако здесь жертвой расправы стал не комиссар, а руководитель обороны на участке 98 ОПАД, его начштаба лейтенант Иван Акимочкин. При обыске у него, лишь недавно вступившего в ВКП(б), был найден партийный билет. «Нашел где-то?» — иронично спросил проводивший обыск офицер. «Это — мой…» — ответил Акимочкин. Ирония быстро сменилась яростью — выведя Акимочкина из толпы, его расстреляли на глазах у остальных пленных [1112].

Красноармеец сдается в плен. Он немолод — возможно, из приписного состава. В руках, помимо белого флага — бушлат (введенный весной 1941 г.), что говорит о том, что он провел несколько дней в холодных подвалах. Место съемки определить трудно — ворота на Южном острове? Немецкие солдаты — без поясных ремней, оружия, виден велосипедист. В воротах — противотанковое орудие. Это — лучшая позиция для «панцирягеров», защищающая их от обстрела справа и слева

Тем временем положение в 4-й армии Коробкова стремительно ухудшается — отход войск все больше напоминает бегство, а остатки дивизий, чьи подразделения продолжают оборонять Брест, похоже, добиты окончательно. Из оперативной сводки № 01 штаба 4-й армии: «Все части, за исключением 55-й и 75-й стрелковых дивизий, небоеспособны и нуждаются в срочном доукомплектовании личным составом и материальной частью и приведении в порядок… Остатки частей 6 и 42 сд 28 ск после ряда оборонительных боев к 18 часам отошли в р-н Русиновичи, Тальминовичи, где приводятся в порядок. Эти остатки не имеют боеспособности… От постоянной и жестокой бомбардировки пехота деморализована и упорства в обороне не проявляет. Отходящие беспорядочно подразделения, а иногда и части приходится останавливать и поворачивать на фронт командирам всех соединений, хотя эти меры, несмотря даже на применение оружия, должного эффекта не дали» [1113].