Булач Гаджиев - Шамиль

Между тем военная обстановка в горах изменилась коренным образом. 1843 год можно назвать годом Шамиля. Почти весь Дагестан оказался в руках горцев, а самая большая крепость царских войск Темир–Хан–Шура была заблокированной в течение целого месяца. Успехи народно–освободительного движения, вероятно, заставили трезво оценить положение и Даниель–бека. Он понимал, что в прежней роли агента и холуя колонизаторов он мог лишиться не только своих владений, но и собственной головы. И он сделал неожиданный для своих господ ход.

«Вчера я получил сведения от моих лазутчиков, что генерал–майор султан Елисуйский Даниель торжественно присягнул в мечети принять сторону Шамиля и заставил присягнуть при этом и своих подданных, — доносил 6 июня 1844 года генерал–майор Шварц своему начальству. — Я не мог еще допустить мысли, — восклицал генерал, — чтобы султан–генерал русской службы мог решиться к вероломству…»

Кавказское начальство по этому поводу забило тревогу. Одни сожалели, что в свое время не упрятали Даниель–бека если не в Сибирь, то хотя бы в глубинные районы России. Другие предполагали как‑нибудь примириться с ним и вернуть его, так как «если что случится с Шамилем, то Даниель–Бек–Султан сделался бы начальником всех неприязненных нам племен и в некоторых отношениях был бы для нас еще опаснее». Но Даниель–бек очень скоро начал изменять и горцам и их вождю. Переходя к соплеменникам, он на всякий случай увез в горы и сына княгини Нох–бике, жены хана Мехтулинского, малолетнего Ибрагим–хана. Шамиль приказал в конце марта 1845 года вернуть мальчика несчастной матери. Воспользовавшись случаем, Даниель–бек тайно передал через своего человека Нох–бике, что он раскаивается в совершенном и желал бы знать, будет ли прощен, если вернется назад.

Сам Шамиль никогда не питал симпатии к Даниель–беку. Но учитывая его добровольный переход на сторону движения, некоторое его влияние на жителей Елисуйского султанства и знания в военном искусстве, приобретенные у русских, назначил его наибом. В нескольких небольших сражениях Даниель–бек показал себя настоящим бойцом. Но время от времени к имаму поступали сведения о его непонятных действиях. Такой доклад был сделан, к примеру, Шамилю согратлинцами в 1843 году. Пытаясь оправдаться, Даниел–бек немедленно обратился к жителям этого аула. В письме, в частности, говорилось: «… Когда до меня дошел слух о том, что вы наговариваете на меня, я был поражен. Разве вы не знаете, что я, оставив свои владения, бежал к братьям. Могу ли я после всего этого добиваться старого…» [42] 47 – missed footnoteteat

Шамиль опасался измены со стороны нового наиба, потому согласился, чтобы сын Кази–Магомед взял в жены дочь Даниель–бека — Каримат. На новой службе Даниель–бек быстро понял, что, пока жив Шамиль, ему ни султанства, ни прежних владений никогда не получить. Только переход снова на сторону русских, возможно, вернул бы ему прежнее положение и владения. Сделать это было не так легко, как ему казалось вначале. В случае новой измены не только дочь Каримат и вся семья бека могли бы быть подвергнуты преследованию со стороны имама, но и каждый встречный горец мог убить Даниель–бека как врага.

И султан Елисуйский ведет двойную игру. В 1854 году он с сыном Шамиля Кази–Магомедрм совершает военный поход в Грузию. Там в плен к ним попадают две княгини. Было решено обменять их на сына Шамиля Джамалутдина. Из переговоров посредник Громов вынес следующее впечатление: «Носится слух, что Даниель–Султана Шамиль ласкает лишь по родству с ним, а на деле весьма мало обнаруживает к нему доверия» [43] 48 – missed footnotetext

Линия поведения Даниель–бека очень запутана. После возвращения из России старшего сына Шамиля Джамалутдина он хочет выдать за него другую свою дочь. Нам кажется, что наиб имама рассчитывал найти союзника в лице Джамалутдина, чтобы в удобный момент совершить переворот, поставить восставших под удар и таким образом сполна оправдаться перед царским двором и заодно вернуть все свои богатства.

Эта попытка не увенчалась успехом. Ни любовь Джамалутдина к его дочери, ни просьбы людей, ни усилия самого Даниель–бека не изменили взгляд Шамиля. Он не дал разрешения сыну на женитьбу. Ему в жены была определена дочь чеченского наиба Талгика. Тогда Даниель–бек ринулся в другую крайность. Он выдвинул перед Шамилем следующий план: отправить его, Даниель–бека, с 15 почетными горцами (пользующихся большим уважением) в Турцию, Англию, Францию, где они расскажут о положении дел и попросят помощи. Идя навстречу просьбе горцев, иностранцы помогут образовать из Дагестана отдельное государство под протекторатом Турции. Шамиль отвечал, что он едва–едва справляется с подвластными ему землями. Он ни в коем случае не может позволить вмешательства европейских государств и «что… и без посторонней помощи достигнет… цели, а в противном случае никакая земная сила не отвратит неудачу» [44] 49 – missed footnotetext .

На все затеи Даниель–бека Шамлиь смотрел, как заявляет А. Рунов–ский, «как на блажь, которая пришла ему в голову от безделья» [45] 50 – missed footnotetext .

Даниель–бек так и не сумел осуществить свои планы. И только лишь в конце Кавказской войны перешел к прежним хозяевам. 8 августа 1859 года он был вместе с генералом Меликовым у подножья Гуниба. Здесь, у Шамиля, оставалась дочь Даниель–бека Каримат. С разрешения А. Барятинского, Даниель–бек отправил своего человека в лагерь имама, требуя вернуть ему дочь и таким образом избавить ее от опасности. Шамиль велел передать, что он не видит причины, почему для его дочери надо сделать исключение. «Передайте своему султану, — сказал Шамиль, — что будет справедливо, чтобы жена разделила участь своего мужа, какова бы она ни была» [46] 51 – missed footnotetext .

Позже стало известно, что Даниель–бек и в этом деле проявил себя с неблаговидной стороны: пришедший за Каримат человек высматривал позиции на Гунибе, узнавал о военных и продовольственных возможностях осажденных. Вскоре после прихода человека от Даниель–бека исчез слуга Каримат. Оказалось, через него Каримат отправила письмо отцу со сведениями о положении дел в лагере Шамиля. Но тогда никто об этом не подозревал.

Даниель–бек был и среди тех, кто 25 августа уговаривал Шамиля сдаться на милость врагу.

Когда пленный Шамиль и его семья прибыли в Темир–Хан–Шуру, то по требованию Даниель–бека Каримат была возвращена родителям. Отец не разрешил ей ехать с мужем на север. Шамиль был взбешен и хотел собственноручно убить Даниель–бека. Будучи в Калуге, Шамиль так охарактеризовал Даниель–бека: «Воин — плохой, советчик — хороший, исполнитель — никуда не годится».