Эдвардас ГУДАВИЧЮС - История Литвы с древнейших времен до 1569 года

Первые годы этой борьбы не сильно навредили Альберту Гаштольду. В 1530 г. умер Константин Острогский. Его сын Илья уже не смог добиться отцовского положения. Вскоре (из-за женитьбы) вспыхнул конфликт между Ильей и Георгием Радзивиллом, который стал великим гетманом. Это, естественно, укрепило положе- /347/ние Гаштольда. Невзирая на взаимные распри (в 1530 г. Радзивиллы сожгли Тикоцинский замок Гаштольдов), элитные семейства Гаштольдов, Кезгайло, Радзивиллов, Заберезинских, Остиков не допускали чужих в свою среду. Более или менее удалось «приобщиться» Глебовичам, однако даже внебрачный сын Сигизмунда II Иоанн из князей Литовских (Вильнюсский епископ в 1519–1537 г.) подвергался остракизму вместе со своей матерью Екатериной Тельницкой. Не вызывали дружелюбия возвысившиеся на государевой службе литовцы Довойно, Пацы, русины Ходкевичи, Сапеги, Тышкевичи, Боговитиновичи, Горностаи. Представитель последних Иван, будучи подскарбием и отстранив раду панов от контроля над государственными финансами, отчитывался непосредственно перед Сигизмундом II и Боной.

Свои споры аристократия часто разрешала оружием. Она без смущения применяла вооруженное насилие к дворянам. Однако в первой трети XVI в. зафиксированы случаи, когда дворяне выигрывали дела против магнатов, особенно если действовали солидарно. Часто таких дворян связывали родственные узы; необходимость отпора панам была причиной породнения множества семей. Слуги магнатов не чувствовали себя безопасно в поместьях и помещичьих деревнях. Когда в 1532 г. умер Станислав Кезгайло, последний Жямайтский староста из этого рода, – тяльшяйский и ужвянтский державец Станислав Орвид отказался подчиниться власти тиунов Жямайтии. Орвид высказал недовольство дворян Жямайтии произволом администрации, которой руководил староста. Расправиться с ним не удалось, поэтому, после жалобы со стороны администрации, спор пришлось улаживать великокняжескому уполномоченному.

Великокняжеская семья, заручившись поддержкой дворян Бельска, отняла у Радзивиллов Книшин в Подляшье. Когда в 1533 г. Сигизмунд II прибыл в Великое княжество Литовское, у Гаштольдов были выкуплены Бельск, Сурож, Брянск, Нарев, Клещели. Георгий Радзивилл лишился Гродно. На польской границе начал формироваться домен Боны.

Отправившись в Польшу в конце 1529 г., Сигизмунд Старый пробыл там до начала июня 1533 г. В начале 1532 г. в Вильнюсе собрался сейм. Указания и предложения великого князя привез подскарбий Иван Горностай. Вопросы об оказавшихся в запустении замках и обеспечении их гарнизонов исчерпались перепиской между монархом и радой панов. Были приняты меры к началу переговоров с поляками об общей обороне от Крымских татар. Весной 1532 г. литовские послы – воевода Подляшья Иван Сапега и секретарь великого князя Павел Нарушевич – продлили перемирие с Россией до Рождества 1533 г. Василий III отверг предложен- /548/ный литовцами пятилетний срок, ибо с 1530 г. собирался захватить Киев. Великий князь Московский уже договорился с молдавским господарем о совместных военных действиях; с 1531 г. в титуле Сигизмунда II не прописывалось русское титулование. Победа поляков над молдаванами близ Обертина (1531 г.) расстроила планы Василия, однако выдвигаемые им условия свидетельствовали о новой российской угрозе. К счастью для Литвы, эту опасность устранила смерть Василия III 3 декабря 1533 г. Трон достался малолетнему сыну Василия Иоанну IV. На некоторое время российское давление ослабло.

В ответ на первые проявления самостоятельности дворян аристократическая верхушка еще более консолидировалась. В 1534–1535 г. Радзивиллы попытались породниться с Гаштольдами, но на сей раз не смогли договориться. Из 35–50 членов рады панов большинство составляли литовцы, а ее верхушка стала очевидной монополией элитных семейств. В первой половине тридцатых годов Альберт Гаштольд сохранил место второго человека в государстве.

На сообщение русских послов о смерти Василия III, Сигизмунд Старый ответил, что он желает мирного соседства – как когда-то его отец Казимир. Ответ Сигизмунда был двусмысленным: внешне демонстрируя добрую волю, он напоминал о границах 1449 г. При правлении опекунов малолетнего Иоанна IV (сына племянницы Михаила Глинского Елены), началась борьба группировок. Влиятельный Михаил Глинский был в 1534 г. году схвачен и умерщвлен в тюрьме. Узнав об этих событиях, великий князь и рада панов решили воспользоваться затруднениями опасного противника.

Презрев неудачи, испытанные в обозримом прошлом, аристократия страны грезила о былом могуществе Литвы, чему, естественно, способствовал ход относительно успешной Десятилетней войны. Желание воспользоваться удобным случаем было вполне понятным и своевременным, однако главные лица рады панов не сумели трезво оценить ситуацию и свои возможности. Великокняжеские замки, такие как Крево и Мядининкай, ремонтировались плохо и пребывали в запустении. Правда, появились каменные замки у магнатов (Гяранайняй у Гаштольдов), но состояние литовской фортификации было посредственным. Посол Германии Сигизмунд Герберштейн определил, что немалая часть литовского войска лишена шлемов и доспехов. Панские и поветские контингенты /549/составляли 20–30 тыс. воинов, включая и призывников из пограничных воеводств, охранявших замки. Вместе с силами великокняжеских земель Великое княжество Литовское, по сообщениям русских источников и итальянских наблюдателей, располагало 40 000 воинов. Этого количества явно не хватало для борьбы с таким соперником, как Россия. Последняя имела в два или даже в два с половиной раза больше жителей, ее власть с большей легкостью могла собрать необходимые средства, войско было намного дисциплинированнее. Рада панов не уделила должного внимания стратегии своих действий в надежде, что всё решит российская смута. Был расчет и на помощь Польши, хотя поколение, заседавшее в раде панов, само испытало, как нелегко получить подобную помощь, кстати, весьма ограниченную.

Кроме смуты в самой России, оптимизм литовских политиков питался раздорами среди крымских татар. Державший верх Сеадет-Гирей в 1532 г. обратился к Литве за помощью. Послы были предусмотрительно посланы и к нему, и к Ислам-Гирею. Еще до их прибытия Ислам изгнал Сеадета; его посольство также предлагало дружбу. Неясно, успел ли Андрей Мацкевич доставить положительный ответ Исламу, но это уже не имело значения, ибо в конце 1533 г. по решению турецкого султана власть в Крыму разделил с Исламом Сахиб-Гирей. Последний в начале 1534 г. отправил в Литву дружественное посольство. Литва отправила к обоим ханам опытного дипломата, хорошо разбиравшегося в татарских делах: дубингяйского державца Аникея Горностая. Его задача была не из легких, поскольку оба хана отправили предложения дружбы и в Москву. Правда, послы прибыли туда слишком рано, и застали агонию и смерть Василия III. Русские поддержали Сахиб-Гирея, ибо с Ислам-Гиреем у них были старые счеты. Литва, само собой, заключила союз с Сахиб-Гиреем. По его повелению в мае 1534 г. /550/крымчане и ногайцы вторглись в российское приграничье (Рязанскую и Пронскую земли). Русские отразили нападение, однако на южном рубеже были вынуждены держать боеготовое войско. Нового вторжения не последовало, поскольку на Сахиба совершил нападение подстрекаемый русскими Ислам. Ни один из ханов не сумел одолеть противника. Русским удалось завязать контакты с Молдавией. Фронт на юге России не был создан, однако равновесное противоборство ханов и относительно стабильное положение Сахиб-Гирея обеспечивало Литве спокойствие на южных границах.