Константин Горшенин - Нюрнбергский процесс, сборник материалов

Цель этих преступлений ясна так же, как она была ясна католикам — жителям Абсбурга; эти люди, как докладывал ортсгруппенлейтер, утверждали:

«Должно быть, государство сегодня находится в плохом состоянии, иначе не могло бы случиться так, что этих несчастных будут просто посылать на смерть для того, чтобы средства, которые до сего времени тратились на их содержание, могли бы быть теперь предоставлены на ведение войны» (Д-906).

Я просто напомню Трибуналу кратчайшим образом о замечаниях Бормана по поводу направления различным семьям писем с одинаковой формулировкой о судьбе их родственника; о требовании гауштабсамтслейтера Нюрнберга находить более умные формулировки для уведомлений, если 30 000 уже предано смерти и предстоит предать смерти еще в 4 раза большее число людей; о сомнениях крейслейтера Эрлангена; о серьезных трудностях в связи с направлением уведомлений, с которыми столкнулся крейслейтер Ансбаха. Ни этот крейслейтер и ни один из других, как представляется, не испытывали никакого беспокойства по поводу того, что они сами активно поддерживали администрацию, совершавшую массовые убийства. Если их клятва верности фюреру освобождала их от мук совести, может ли она освободить их от моральной или преступной виновности?

Затем, если мне будет позволено резюмировать содержание следующей страницы, 35-й, я хочу указать, какое отношение имели эти меры к низшим слоям политических руководителей, о которых мы здесь говорим. После того, как я рассмотрел различные отчеты и возражения против убийства 270 000 человек под предлогом предания их «легкой смерти», я продолжаю с 6-й строчки: «Крейслейтеры всей Франконии сообщали то же самое. Крейслейтер из Лауф писал гауштабсамтслейтеру:

«Доктор также сообщил мне, что хорошо известно о том, что комиссия состояла из врача СС и нескольких подчиненных ему врачей, что пациентов даже не осматривали и что свое заключение врачи составляли лишь на основании уже написанной истории болезни».

Госпожа Мари Кер, таким образом, лишилась двух своих сестер и в своем письме просила узнать у имперского министра внутренних дел, на основании какого декрета были убиты ее сестры. Министерство подсудимого Фрика передало этот вопрос гауштабсамтслейтеру Нюрнберга. Я цитирую:

«Я прошу, чтобы вы расследовали вопрос о том, является ли Кер политически благонадежным лицом и не имеет ли она связей в церковных кругах. В случае, если это так, с моей стороны не будет никаких возражений, если вы дадите в устной форме Кер сведения, о которых она просит».

Гауштабсамтслейтер передал это письмо крейслейтеру. Крейслейтер передал его ортсгруппенлейтеру, который доложил, что «Кер можно дать информацию. Это — тихая и осторожная женщина».

В феврале 1941 года ортсгруппенлейтер Абсбурга доложил, что в его деревне после того, как местный санаторий очистили от пациентов, произошли «самые дикие сцены, которые только можно себе представить». Можно считать его отношение типичным для огромной массы политических руководителей. Я цитирую:

«Эти инциденты, которые имели место во время проведения этого мероприятия, являющегося, в конце концов, необходимым, должны быть тем более осуждены, потому что даже члены партии сами не удержались и присоединились к ламентациям [77] Ламентация (плач, стенание) — первоначально возникший в античной риторике прием ораторского искусства. Происходит от латинского lamentatio — «плач, рыдание». других плачущих очевидцев. Говорили даже, что эти бедные жертвы, как их называет духовенство и верующие Абсбурга, незадолго до отъезда были доставлены в католическую церковь для исповеди и причастия. Кажется совершенно нелепым желать во время устной исповеди отпустить грехи людей, у части которых совершенно отсутствуют всякие умственные способности» (Д-906).

Во время этого процесса стало явным, что другие политические руководители разделяли взгляды этого ортсгруппенлейтера относительно абсурдности какой бы то ни было устной исповеди. Мне не нужно напоминать вам о других отчетах, если не для того, чтобы заметить, что, кроме гауштабсамтслейтеров, крейслейтеров и ортсгруппенлейтеров, гауорганизационлейтеры также замешаны были в этом деле. Корпус политических руководителей по уши увяз в этой кровавой истории.

На корпус политических руководителей падает доля ответственности за плохое обращение с военнопленными. В сентябре 1941 года Борман распространял среди гаулейтеров и крейслейтеров инструкции ОКВ касающиеся обращения с советскими военнопленными.

Судя по входящему штампу на данном документе, ясно, что чиновником в штабе гау, который главным образом занимался этими делами, был лейтер, ведавший обучением в гау. Вы помните, какие указания содержались в этих директивах. Они исходили из того факта, что «большевизм» — смертельный враг нацистской Германии... поэтому большевистский солдат потерял все права на то, чтобы с ним обращались как с благородным противником в соответствии с Женевской конвенцией.

...Чувство гордости и превосходства у немецкого солдата, которому приказано охранять советских военнопленных, должно всегда проявляться даже при народе. Приказ о применении жестоких и энергичных мер должен быть отдан при малейшем проявлении неподчинения, в особенности со стороны большевистских фанатиков...

...В отношении советских военнопленных уже стало необходимым, исходя из соображений дисциплины, быть суровыми при применении оружия» (ПС-1519, ВБ-525).

Вы припоминаете специальные эйнзатцгруппы, которые были созданы СД для проверки советских военнопленных в лагере для военнопленных, с целью выявления и ликвидации их руководителей и интеллигенции. Эти приказы, которые передавались гаулейтерам и крейслейтерам, объясняют цель и методы работы этих частей особого назначения, в них говорится: «Вооруженные силы должны избавиться от всех этих элементов среди военнопленных, которые следует рассматривать как движущую силу большевизма. Особые условия восточной кампании требуют применения специальных мер, которые можно проводить под собственную ответственность, независимо от бюрократических и административных влияний».

Ни один гаулейтер или крейслейтер не может заявить этому суду, что он не знал о том, что русские военнопленные умерщвлялись.

Политические руководители получали эти инструкции не только для сведения. В своем письме всем рейхслейтерам, гаулейтерам, фербандс-фюрерам и крейслейтерам в сентябре 1940 года Борман подчеркнул: «Сотрудничество с партией в деле обращения с военнопленными неизбежно. Поэтому офицеры, направленные на службу в аппарат, ведающий военнопленными, были проинструктированы тесно сотрудничать с ответственными партийными руководителями (хохайтстрегерами).