Константин Горшенин - Нюрнбергский процесс, сборник материалов

Я обрисовал германских военных руководителей не потому, что вся эта 'картина мало известна, но потому, что ома настолько хорошо известна, что существует опасность проглядеть что-либо. Мы не должны слишком увлекаться деталями этой схемы или тонкостями военной организации за счет значительно более важных вопросов, являющихся общественными факторами. В течение долгого времени весь мир знал о немецком военном руководстве и страдал от его деятельности. Его качества и поведение откровенны и хорошо известны. Должны ли мы теперь сказать всему миру, что такой группы не существует? Возможно ли сейчас услышать, что немецких военных лидеров нельзя судить потому, что они были лишь группой призванных на военную службу людей? Мы должны были серьезно отнестись к этим доводам только потому, что не было никаких других.

То, что судебное дело против немецких милитаристов является совершенно ясным, не делает его менее важным. В данном случае мы находимся в схватке с чем-то огромным, ужасным и постоянным; с чем-то таким, что начало существовать не в 1933 году и даже не в 1921 году; с чем-то более старым, чем любой присутствующий здесь человек; с чем-то несравненно более важным, чем любой из подсудимых, сидящих на этой скамье; с чем-то таким, что еще не умерло и что не может быть уничтожено выстрелом из винтовки или в петле палача.

В течение девяти месяцев в этом зале суда звучала страшная повесть о камерах удушения, горах трупов, абажурах из человеческой кожи, раздавленных черепах, опытах по замораживанию, банковских подвалах, наполненных золотыми зубами. Для совести всего мира жизненно важно, чтобы все участники этих чудовищных преступлений ответили за них перед правосудием. Но эти вещественные доказательства, даже будучи такими ужасными, какими они являются, не представляют собой фундамент этого дела. Если сбить с дерева отравленные плоды, то этим будет достигнуто немногое. Гораздо труднее выкорчевать это дерево со всеми его корнями, однако только это, в конечном счете, приведет к добру.

Деревом, которое принесло эти плоды, является немецкий милитаризм. Милитаризм был сердцевиной нацистской партии настолько же, как и сердцевиной вооруженных сил. Милитаризм — это не военная профессия. Милитаризм воплощен в народе, отличающемся «воинственным духом», руководители которого проповедуют и практикуют захват при помощи вооруженной силы и наслаждаются войной, как чем-то само по себе желательным. Милитаризм неизбежно ведет к циничному и злому игнорированию прав других, основ цивилизации. Милитаризм разрушает моральные устои народа, практикующего его, и поскольку он может быть разбит только силой его собственного оружия, он подрывает мораль народов, которые вынуждены вступить с ним в битву.

Центральной пружиной немецкого милитаризма в течение многих лет являлась группа профессиональных военных руководителей, которая стала известна всему миру как «немецкий генеральный штаб». Именно поэтому разоблачение и дискредитация этой группы в результате объявления ее преступной являются значительно более важными, чем судьба отдельных лиц, одетых в военную форму и сидящих сейчас на скамье подсудимых, или других отдельных членов этой группы, — Кейтель, Редер, Рундштедт, Кессельринг и Манштейн сошли со сцены, они никогда больше не поведут в бой легионы вооруженных сил Германии.

Здесь поставлены на карту не жизнь этих конкретных людей, но будущее влияние немецкого генерального штаба внутри самой Германии и, следовательно, на судьбу народов всех других стран. Вот почему на конференции в Ялте было заявлено:

«Нашей неизменной задачей является уничтожить немецкий милитаризм и нацизм и обеспечить такое положение, чтобы Германия никогда больше не могла нарушить мир во всем мире. Мы исполнены решимости разоружить и распустить все вооруженные силы Германии, сломить навсегда немецкий -генеральный штаб, которому неоднократно удавалось восстановить немецкий милитаризм».

У германского генерального штаба было много времени с весны 1945 г. для размышлений, и он хорошо знает, чтэ поставлено здесь на карту. Немецкие милитаристы знают, что их будущая сила зависит от восстановления веры германского народа в их военную доблесть и от того, насколько им удастся отмежеваться от тех зверств, которые они совершали, находясь на службе у третьей империи.

Почему вооруженные силы Германии потерпели поражение? Гитлер слишком много вмешивался в военные дела, — заявляет Манштейн. А как в отношении зверств? Вооруженные силы не совершали никаких зверств. Преступные приказы Гитлера игнорировались и не выполнялись генералами. Те зверства, которые имели место, совершались другими людьми, такими, как Гиммлер, или другими организациями, подобными СС. Могли ли генералы принять какие-нибудь меры для того, чтобы предотвратить вступление Германии в войну и последующие разрушения? Нет, генералы были связаны клятвой повиновения главе государства. Разве один из генералов СС не сказал, что фельдмаршалы могли предотвратить многие эксцессы и зверства? Реакция на это заявление отличалась чувством превосходства и презрения: «Мне кажется, со стороны эсэсовца является наглостью делать подобные заявления о фельдмаршале», — заявил Рундштедт. Документы и устные показания показывают, что подобные заявления являются просвечивающими фальшивками. Но здесь, в зародыше, заключены тот миф и те легенды, которые немецкие милитаристы будут стараться внедрить в сознание германского народа... Эти виды лжи должны быть заклеймены и названы своими именами сейчас, пока еще свежи доказательства.

Это также важно для наших собственных государств, как и для Германии. Милитаризм разросся в Германии значительно шире и упорнее, чем в какой-либо другой стране; но милитаризм — это такое растение, для которого не существует государственных границ, он растет везде.

Он поднимает голос для того, чтобы заявить, что война между Востоком и Западом, левыми и правыми, белыми и желтыми неизбежна. Он распространяет слухи о том, что вновь изобретенные орудия уничтожения настолько ужасны, что их следует немедленно применить с тем, чтобы какая-нибудь страна не сделала этого первой. Он заставляет весь мир жить в постоянном страхе перед смертью.

Немецкий милитаризм, если он выступит опять, не обязательно сделает это под эгидой нацизма. Немецкие милитаристы свяжут свою судьбу с судьбою любого человека или любой партии, которые сделают ставку на восстановление немецкой военной мощи. Они рассчитают все заблаговременно и хладнокровно. Их не остановят фанатичность идеологии или отвратительные методы в своем наступательном стремлении: они используют преступления для того, чтобы достигнуть мощи Германии и распространения ею террора. Мы видели, как они это делали раньше.