Константин Горшенин - Нюрнбергский процесс, сборник материалов

Файф: Вы все-таки не сомневаетесь в том, что Рит знал о готовившемся путче?

Нейрат: Нет, я очень сомневаюсь в том, что он точно знал о нем.

Я не думаю этого, потому что он не был таким человеком.

Файф: Во всяком случае, вы знали о том, что 25 июля австрийские нацисты провели этот путч и убили Дольфуса?

Нейрат: Но это же не было тайной.

Файф: Нет, я это знаю. Многие из этих событий не были тайной. Меня интересует ваша осведомленность, а именно — когда вы об этом узнали?

Нейрат: После этого, да.

Файф: Но разве после этого вы не колебались, следует ли вам дальше оставаться в правительстве, которое распространяло свою политику убийства из своей страны за границу через посредство своих агентов в Австрии?

Нейрат: Если бы я был ответственен за каждого отдельного убийцу, за каждого отдельного немецкого убийцу, действовавшего за границей, то у меня, вероятно, было бы слишком много дела.

Файф: Вы знали, и я вам напомню сейчас о том, что австрийская нацистская партия была в тесном контакте с Гитлером и все время действовала согласно приказам Гитлера, когда Гитлер стоял во главе вашего правительства? Вы это отлично знали, не так ли?

Нейрат: Но он же был главой НСДАП, руководителем этой партии, и то, что они с ним сотрудничали, — это вполне естественно.

Файф: Подсудимый, я хочу выяснить некоторые факты, относящиеся к 1935 году.

10 марта Германия заявила о создании военно-воздушного флота, а 16 марта вы, по-моему, в числе других подписали закон об обязательной воинской повинности. Вы уже говорили об этом, и я не хочу снова в возвращаться к этому вопросу. Я лишь хочу спросить вас относительно, секретного закона об обороне империи от 21 мая 1935 г. Посмотрите на замечания генерала Томаса, касающиеся этого вопроса.

Он пишет: «Общая централизация верховной власти в империи, которая была декретом установлена на случай войны, повлияла на развитие и организацию военной экономики в такой степени, что необходимо обсудить этот вопрос подробно. Основа для организации централизованной верховной власти в империи на случай войны была заложена еще до 1933 года в большом числе декретов и резолюций совещаний, но она радикальным образом была изменена, когда национал-социалисты пришли к власти, и в особенности после смерти президента Гинденбурга. Новые положения были сформулированы в законе об обороне империи от 21 мая 1935 г. Он должен был быть объявлен только в случае войны, но был введен в действие уже во время проведения подготовки к войне. Поскольку этот закон определял обязанности вооруженных сил и других имперских властей на случай войны, он также являлся основным распоряжением, на основе которого должна была развиваться деятельность организаций, ведающих военной экономикой».

Помните ли вы, что в тот же день подсудимый Шахт был назначен уполномоченным по вопросам военной экономики? Вы понимали в то время, подсудимый, что этот закон являлся основой для развития деятельности организации, ведавшей военной экономикой?

Нейрат: Да, но только на тот случай, если начнется война, то есть на случай мобилизации.

Файф: Видите ли, я пытаюсь вам пояснить то, что этот закон был введен в действие для проведения подготовки к войне. Разве вы не понимали тогда, что это был большой шаг вперед в деле военной подготовки?

Нейрат: Ни в коей мере. Это вовсе не было большим шагом вперед. Это была лишь констатация необходимости, которая могла возникнуть в случае войны. Как и в любой другой стране, необходимо было гарантировать сотрудничество всех учреждений на случай нападения. Как раз в данном законе это и устанавливается.

Файф: Такова ваша точка зрения? Правильно ли будет сказать, что в то время, до мая 1935 года, министерство иностранных дел Германии все еще было укомплектовано дипломатами старой школы и поэтому еще не было наводнено людьми из бюро Риббентропа? Так ли это?

Нейрат: Да, это так.

Файф: Вы получали какое-либо предупреждение от вашего собственного персонала относительно событий в Австрии или о вооружении, о введении воинской повинности и создании военно-воздушного флота?

Нейрат: Как вы можете судить об этом на основании отчета, который был предъявлен ранее, я был информирован относительно событий в Австрии. Что касается вооружения, то решение о нем было принято-кабинетом. Я, конечно, знал об этом.

Файф: Посмотрите на документ ПС-3308. Это письменное показание, -данное под присягой переводчиком Паулем Шмидтом. Вот что говорит Пауль Шмидт:

«Параграф 4. Попытка провести путч в Австрии и убийство Дольфуса 25 июля 1934 г. серьезно обеспокоили сотрудников министерства иностранных дел, потому что эти события дискредитировали Германию в глазах всего мира. Было общеизвестно, что путч проводился партией, и фактически эта попытка провести путч так непосредственно следовала за кровавой чисткой в Германии, что приходилось думать об однотипности нацистских методов как внутри страны, так и вне ее».

Подсудимый, я попрошу вас сказать, правильно ли говорит Шмидт о том, что попытки совершить путч и убийство Дольфуса серьезно обеспокоили сотрудников министерства иностранных дел?

Нейрат: Это обеспокоило не только сотрудников моего министерства, но и меня самого.

Файф: Правильно ли, что беспокойство среди ваших сотрудников усилилось в результате признания того обстоятельства, что кровавая чистка и путч обеспокоили Францию и Советский Союз в отношении позиции, занимаемой Германией?

Нейрат: Нет, это частное мнение переводчика Шмидта.

Файф: Утверждаете ли вы, что Шмидт, который, в конце концов, был вашим штатным сотрудником, хотя он в течение долгого времени и был переводчиком, пишет неправильно, когда заявляет, что ваши сотрудники высказывали свои опасения вам?

Нейрат: Да, утверждаю самым решительным образом. Откуда Шмидт, будучи совсем незначительным чиновником, мог знать о том, что говорят мне высшие чиновники министерства? Кроме того, как может Шмидт судить об этом?

Файф: Мы прочитаем шестой абзац, я хочу спросить вас о последней его части.

«Ремилитаризации германскими вооруженными силами Рейнской области предшествовала дипломатическая подготовка нацистов, проведенная в феврале.

Гитлер в одной из своих бесед утверждал, что не существует действительных оснований для конфликта между Германией и Францией. Если сравнить эти высказывания с некоторыми высказываниями в «Майн кампф», которые были направлены против Франции, обстоятельства были таковы, что можно было предположить, что готовилась почва для оправдания каких-то действий в будущем.

Я не знаю, когда именно было принято решение о вступления войск в Рейнскую область. Я лично знал об этом и обсуждал этот вопрос примерно за две или три недели до этих событий. Высказывались серьезные опасения, в особенности в военных кругах, относительно риска, связанного с проведением этого мероприятия. Подобные же опасения испытывали многие сотрудники министерства иностранных дел. В министерстве-иностранных дел было, однако, известно, что Нейрат в тех правительственных кругах, с которыми консультировался Гитлер, был единственными человеком, который был уверен в том, что Рейнская область может быть ремилитаризована без вооруженного противодействия со стороны Великобритании и Франции. Позиция Нейрата в течение всего этого времени была такова, что она должна была вызвать у Гитлера больше доверия к нему (Нейрату), чем ко всем остальным дипломатам старой школы, которыми Гитлер обычно пренебрегал».