Андрей Соколов - Карл I Стюарт

Более того, часто борьба в парламенте инспирировалась самими придворными как средство усилить собственное влияние при дворе. Так, атака в палате общин в 1626 г. на герцога Дж. Бекингема - фаворита и министра при Якове I и Карле I не являлась спонтанным всплеском ярости оппозиции по отношению к королю и его приближенным, а частью кампании, тщательно организованной главным соперником герцога при дворе графом Пемброком. По мнению американского историка Ч. Карлтона, новейшие исследования показали, что роль парламента при первых Стюартах преувеличена под влиянием того, что со временем он стал главным инструментом британской политики: история любит победителей. "Совершенно точно - Карл не считал парламент главным органом королевства, а свои проблемы не рассматривал как борьбу между короной и парламентом", - заключает он [7] . Ibid., p. 81 - 82. .

В общем виде смысл такого подхода К. Рассел выразил следующим образом: чтобы ответить на вопрос, почему в 1642 г. началась гражданская война, не требуется рассматривать долгую историю отношений между королями и парламентами; надо решить, почему случилось так, что собравшиеся в ноябре 1640 г. депутаты Долгого парламента, которые и в страшном сне не могли представить, что будут воевать против своего короля, уже через несколько месяцев оказались в состоянии войны с ним. Ответ может быть найден путем анализа конкретных обстоятельств и личных и групповых интересов, выявившихся в первые недели и месяцы революции.

Ревизионистские историки считали, что в традиционной историографии роль парламента при первых Стюартах рассматривалась в модернизированном виде: даже в 1620-х годах, когда выборы проводились пять раз, сессии были редкими, двор и Тайный совет играли в управлении страной куда большую роль. Историки-ревизионисты, говоря о событиях 1640-х годов, крайне неохотно используют сам термин "революция". Так, Дж. Кларк утверждал, что это слово по отношению к событиям в Англии впервые применил либеральный историк "школы периода Реставрации Бурбонов" Фр. Гизо, исходивший из своего представления, что события 1640 и 1789 гг. одного порядка - "две победы в одной и той же войне". До появления его знаменитой "Истории Английской революции" использовалось другое понятие - "rebellion" (восстание, мятеж) [8] . CLARK J.C.D. Op. cit., p. 37. . Не менее определенно высказался по этому поводу другой историк-ревизионист, Дж. Моррил. По его мнению, вопрос о политических правах парламента нисколько не будоражил депутатов даже в 1640 - 1642 гг.; слово "тирания" в этом контексте парламентариями тогда не применялось. Единственное, что сплотило их против Карла I - религиозный вопрос. Более 75% всех опубликованных тогда речей парламентариев и политических трактатов касались вопросов церковного устройства. Моррил считает, что правильное название событий середины XVII в. - "религиозные войны в Англии", и только так можно поставить гражданские войны в соответствующий контекст раннего нового времени, а не модернизировать их, приспосабливая на роль предшественника революций нового времени [9] . MORRILL J.S. The Nature of the English Revolution: Essays. N. Y. 1993, p. 303. . Моррил также заметил, что именно такое название указывает, что гражданские войны были не только английскими, но и войнами с Шотландией и Ирландией. Действительно, достижением историков ревизионистского направления было то, что именно они подчеркнули общебританский контекст, в рамках которого только и можно понять происхождение и характер событий 1640 - 1650-х годов. Карл I, подчеркивал Рассел, был королем не только Англии, но также Шотландии и Ирландии, а три страны глубоко различались своим политическим, а главное, религиозным устройством [10] . См.: RUSSEL С The Fall of the British Monarchies 1637 - 1642. Oxford. 1991. .

Итак, "класс-68", как называет Дж. Кларк ревизионистов, чьи взгляды сформировались в "бурные 60-е", на фоне протестных движений, и которые "сокрушили" "старых шляп" и "старую гвардию" (так он называет соответственно либеральных и марксистских историков). В методологическом плане для ревизионистской историографии характерен отказ от объективистской детерминированности, от обобщений и структуралистских объяснений исторических явлений, а также акцент на казуальном. Само понятие "ревизионизм" воспринимается многими историками как ярлык. Смена интерпретаций - неотъемлемая часть развития исторической мысли, поэтому каждое поколение имеет собственное видение прошлого. По наблюдениям британского историка И. Мортимера: ревизионизм в историографии часто воспринимается негативно и вызывает отторжение. По мнению Мортимера, одна из причин нежелания принять взгляды ревизионистов связана с приверженностью к культурному наследию и более фундаментальным подходом к вопросу о роли истории в современном обществе [11] . MORTIMER I. Revisionism Revisited. - History Today. 2004. March. Vol. 54 (3), p. 38 - 39. .

Уже в 1980 - 1990-х годах прозвучала критика концепций историков ревизионистского направления со стороны тех, кого сразу же стали называть "постревизионистами", призвавшими отказаться от "крайностей" ревизионистской историографии, считая одной из них полное игнорирование политических принципов как возможного источника конфликта. Как утверждает Дж. Соммервиль, в новейшей историографии редко озвучивается, но присутствует, убежденность, что идеология не играет в политике никакой роли, поскольку ее суть в "голом интересе": когда цели достигнуты, люди обращаются к "высоким" идеям, чтобы оправдать свое поведение, хотя на самом деле последнее диктуется жадностью и амбициями. В жизни же не так: иногда идеи или, если хотите, предубеждения заставляют людей поступать вопреки своим интересам [12] . SOMMERVILLE J.P. Politics and Ideology in England, 1603 - 1640. Longman. 1986, p. 3. .

Другой представитель постревизионистского направления - Э. Хьюджес - согласна с многими оценками личности и правления Карла I, прозвучавшими в работах ревизионистских историков. По ее мнению, историки, в сущности, едины в том, что этот король был "прискорбным образом негоден к монархической власти", однако полагает, что "описание высокой политики и деяний великих мира сего" не объясняют происхождения войны, так как для этого необходим анализ социального, идеологического и политического развития в долговременном плане. "Политика Карла, - пишет она, была не проявлением беспорядочных импульсов его несчастливой и невезучей натуры, а вполне объяснимым выбором между различными путями развития английской политической системы. Так, например, его страх перед публичностью совершенно явно был ответом на реальные социальные и политические изменения. Эго политика приносила вред потому, что она касалась (самым грубым образом) тех долговременных структурных проблем, которые были "отложены" или порождены в предшествующие царствования" [13] . HUDGES A. The Causes of the English Civil War. Lnd. 1991, p. 158. .