Романюк Константинович - По землям московских сел и слобод

В Токмаковом переулке за бетонной коробкой жилого здания (N 13/15) находится одно из московских архитектурных чудес - здание бывшей старообрядческой церкви, выстроенное талантливым архитектором Иваном Евграфовичем Бондаренко. Богатые старообрядцы не жалели денег на возведение и украшение церквей, которые стали строиться после отмены запрета, наложенного в 1856 г. Иван Викулович Морозов говорил архитектору: "Что нужно - скажите, все будет... Никакой сметы не нужно, сколько нужно, столько и будет стоить, только чтобы было хорошо!" В Токмаковом переулке строительство началось 1 мая 1907 г., а осенью здание уже стояло, готовое для отделочных работ, которые продолжались всю зиму и весну следующего года; освящение во имя Воскресения Христова и Покрова Богородицы происходило 8 июня 1908 г. Стоимость строительства и отделки превышала 150 тысяч рублей.

Все в храме было сделано по проекту И. Е. Бондаренко: и иконостас темного мореного дуба, и бронзовая утварь, и украшения кованого железа, и майолика, выполненная в гончарной мамонтовской мастерской "Абрамцево" в Бутырках. Церковь получилась очень уютной, "полной древнерусской мечты", как писали в старом архитектурном путеводителе. Теперь это чудесное произведение зажато между плоских коробок современных строений, окружено забором и постепенно разрушается...

Напротив - современное здание московской музыкальной школы N 1 имени С. С. Прокофьева (1986 г.), перед входом в которую стоит памятник композитору (скульптор В. X. Думанян)

Токмаков переулок выходит к пересечению с двумя улицами - Вознесенской (ул. Радио) и Гороховым полем (в 1939 г. во время празднования 200-летнего юбилея архитектора М. Ф. Казакова улицу назвали в его честь).

На Гороховом поле, в глубине парадного двора, окаймленного флигелями, стоит дворец, называющийся по владельцам его "дворцом Разумовских" (N 18 - 20). История усадьбы, на которой он находится, начинается с того времени, когда на правом низменном берегу Яузы у впадения ручья Кукуй, в местности, изобиловавшей прудами и протоками, жил датский купец Давид Бахарт, или, как его звали в Москве, Гаврило Олферьев, установивший торговые связи между Данией и Россией в 1635 - 1665 гг. Датский посланник при дворе Петра 1 Юст Юль упомянул владение Д. Бахарта в своих "Записках": "Подворье, называемое Бахартовым, сплошь деревянное, стоит особняком в уединенном месте... на небольшом холме на самом берегу реки Яузы. У Бахартова дома есть большой фруктовый сад, луг, дающий 40 возов сена в год, и множество прудов и садков для различного рода рыбы".

В начале XVIII в. бывший Бахартов двор принадлежал канцлеру Гавриле Ивановичу Головкину, одному из самых приближенных к Петру сановников. Он был старше царя на 12 лет и, как родственник царицы Натальи Кирилловны, примыкал к партии Петра. Головкин руководил внешней политикой России - он был государственным канцлером и президентом Коллегии иностранных дел. Вместе с сыном Михаилом Головкин поддержал Анну Иоанновну против "верховников", пытавшихся ограничить самодержавную власть. Сын его, к которому и перешла усадьба на Яузе, после смерти отца в 1734 г., пользовался влиянием при дворе, но после дворцового переворота 1741 г. и восшествия на престол Елизаветы Петровны был обвинен в измене и сослан в Якутию, где провел более 30 лет до самой кончины.

Усадьба была конфискована и перешла в казну. Ею распорядилась сама императрица, подарив огромную усадьбу своему фавориту, очаровавшему веселую императрицу красотой и прекрасным голосом - он был певчим в придворной капелле. Алексей Разумовский после дворцового переворота, в котором он принимал непосредственное и активное участие, и после тайного брака, заключенного в подмосковной царской усадьбе Перово, получил звание действительного камергера, а после коронации был пожалован кавалером первенствующего российского ордена св. Андрея Первозванного, стал графом и владельцем поместий под Москвой и в Малороссии. Он не вникал в государственные дела, занимаясь больше придворными увеселениями, особенно по музыкальной части. Жил он большей частью в Петербурге, где и умер в 1771 г. Прямых наследников у него не было (правда, много ходило рассказов о его детях от брака с Елизаветой Петровной), и московский дом перешел к брату Кириллу Григорьевичу, когда-то пасшему волов, а со "случаем" брата Алексея, получившему чин генерал-фельдмаршала и ставшему не только малороссийским гетманом, но и президентом Академии наук.

Московская усадьба стала обстраиваться только после его кончины, когда она перешла к старшему сыну гетмана графу Алексею Кирилловичу, сделавшему солидную, хотя и не головокружительную карьеру, не сравнимую с карьерами своего отца и дади - он был только камергером и сенатором. В 1795 г. Разумовский вышел в отставку, переселился в столицу всех отставных сановников Москву и зажил в ней большим барином. Ему принадлежали дворец на Воздвиженке, построенный для его отца, может быть, самим Баженовым, и небольшой дом напротив, на углу Шереметевского переулка. В 1800 г. граф Разумовский решил продать эти дома и переехать в спокойное московское предместье, в отцовскую усадьбу на Яузе, где он задумал создать роскошный дворец и парк. В мае 1800 г. Контора городских строений выдала разрешение на постройку усадебного дома, законченного к 1803 г., по проекту, как считает историк архитектуры А. К. Андреев, одного из самых самобытных и талантливых архитекторов XVIII в. Н. А. Львова.

Большой дворец стоит в глубине парадного двора, ограниченного по бокам двумя флигелями, выходящими на красную линию улицы. Центральная часть дворца выделяется богатой обработкой сдвоенных колонн на выдвинутых вперед портиках и прекрасного рисунка полукруглой лоджией с кессонированным полукуполом и дверью в центре, куда ведут два марша лестницы. Эта часть дворца была по желанию владельца построена из дубовых брусьев, поставленных вертикально. Тут, в самой здоровой части дома, и находилась хозяйская спальня, ибо тогда полагали, и. вероятно, не без основания, что значительно полезнее для здоровья жить в деревянном, а не каменном доме. Дом отделали с необыкновенной даже для тех расточительных времен роскошью, и истратили на него, как полагали, более миллиона рублей. Дорогие зеркала, бронза, позолота украшала дворец, стены многих комнат порывали редчайшие гобелены, а подоконники делались из ляпис-лазури, ценного поделочного камня. Жозеф де Местр писал о дворце Разумовского, что он "превосходит все, что можно видеть в этом роде в Европе". По роскоши с дворцом соперничал обширный парк площадью более 28 десятин, раскинувшийся по обеим берегам Яузы, полный редких растений, с беседками, статуями, с целой системой прудов и каналов.