Неизвестен Автор - Порт-Артур, Воспоминания участников

Утомленный событиями ночи, я пошел в мою каюту, не раздеваясь лег на койку и заснул крепким сном. Обыкновенно легко просыпаясь, я на этот раз с трудом мог проснуться, когда через короткое время пришел меня будить командирский вестовой, передавший мне приказание командира явиться к нему. Командир быстро ходил по своей каюте в весьма приподнятом настроении. При моем появлении он только произнес: "Положение серьезно, но мы посмотрим и еще как посмотрим!" Последние слова были произнесены с особой решимостью. Какой-то тяжелый гнет обиды и огорчения нашел на меня. Чистосердечность командира меня тронула и вызвала во мне восторг перед ним. Он сразу сделался особенно близким, и я невольно повторил его слова: "И еще как посмотрим, Николай Оттович". Но вот доклад с вахты:

{74} - "С моря идет "Боярин" и держит сигнал: "неприятель приближается с большими силами". Показывается неприятельский авангард, крейсера "Такасаго", "Касаги", "Читозе", "Иошимо", а затем главные силы: "Миказа" (флаг командующего флотом адмирала Того) "Асахи", "Хатсузе", "Шикишима", "Фуджи", "Яшима" и броненосные крейсера "Асама" и "Токива" и др. в строе кильватерной колонны. Хорошо соблюдая равнение, неприятельская эскадра производила величественное впечатление, вызвав восклицание командира: "Подлецы, как равняются!"

Как только приблизились главные силы, крейсера "Баян", "Аскольд" и "Новик" снялись с якоря и первые открыли огонь. Как сейчас помню нашего командира, громко отдавшего приказание: "Приготовить минные аппараты! Я иду в атаку!" И затем приказ мне: "Наполнить баркас и моторный катер водой" (защита от осколков). Я невольно с каким-то благоговением смотрел в сторону командного мостика и весь ушел в свою обязанность подачи снарядов к орудиям.

Крейсер вздрогнул от сразу данного полного хода вперед и зигзагами, чтобы обмануть противника, стал быстро приближаться к голове неприятельской колонны. Раздался непрерывный, характерный шуршащий свист в то время кувыркавшихся крупных японских снарядов, дававших исключительно перелеты из-за быстроты хода "Новика".

Гром взрывов артиллерийского огня и громадных каскадов воды из-за рвущихся снарядов - всё слилось в боевую симфонию. Командир с невероятной отвагой и упорством выполнял им задуманную и твердо решенную минную атаку. До флагманского корабля "Миказа" остается 18 кабельтовых. Еще 8 кабельтовых и беспримерная в истории минная атака могла бы осуществиться, и вдруг с полного 25-ти узлового хода, без стопа переводится командиром ручка машинного телеграфа на полный "назад". Перед носом "Новика" были сплошные каскады воды от взрывавшихся снарядов. Командир понял, что эту преграду крейсеру не перейти и что для спасения его он должен изменить свое решение. Получив к тому же подводную пробоину в кормовой {75} части, он малым ходом входил на Артурский рейд, проходя мимо линии наших кораблей, доблестно дравшихся с неприятельским флотом. Вот "Новик" приближается ко входу на внутренний рейд. На берегу серая масса шинелей наших будущих соратников по защите крепости. Но что такое кричат, бросают фуражки, машут руками? Слышим: "Новичек"! Родной "Новик"! Наш герой!" Но в чем же дело? Дело в том, что сердца простых русских людей в серых шинелях, стрелков и артиллеристов, восторженно приветствовали командира "Новика" Н. О. Эссена, поднявшего своей удалью и храбростью и их дух для будущих подвигов.

Наместник адм. Алексеев немедленно вызвал к себе Эссена и накинулся на него со следующими словами: "Я наблюдал с Золотой Горы. Вас не было видно за взрывами снарядов. Как вы смели? Как вы дерзнули днем идти в лобовую минную атаку. Я на вас крест поставил. А вы живы. Впрочем... - адмирал понизил голос - поздравляю вас с золотым оружием!"

Это было блестящее начало подъема духа для будущей геройской защиты Порт-Артура.

Капитан 2 ранга

С. П. Бурачек

{76}

В ДНИ ОСАДЫ ПОРТ-АРТУРА

Был грозный, тяжелый для России 1904 год. Летом неустанно гремели орудия на сопках и на равнинах Южной Маньчжурии. Потоками лилась кровь на подступах к Ляояну. Японцам удалось отрезать и осадить Порт-Артур.

Но так же ярко, как всегда, светило в те дни южное солнце, озаряя песчаный со щебнем берег, длинной дугой охватывающий бухту китайского портового города Чифу.

Легкий бриз с моря умерял там жару. Поэтому Чифу был местом, куда обычно бежали от летнего зноя американцы и англичане, резиденты Пекина и Тяньцзина. Чифу служил для них летним курортом.

Но летом 1904 года сюда слетелись, как вороны на падаль, репортеры разных газетных и телеграфных агентств. Чифу был ближайшим к Порт-Артуру портом объявившего свой нейтралитет Китая. Репортеры скучали, гуляли по пляжу и изыскивали способы посылать "сенсации" о войне.

Европейские кварталы в Чифу полосой протянулись вдоль пляжа. На некотором расстоянии от пристаней и гавани, на самом берегу, находился небольшой двухэтажный деревянный домик нашего консульства. Перед его фасадом, ближе к берегу, был разбит садик с травяными лужайками. Довольно большой виноградник с тенистой площадкой находился против заднего крыльца.

Консулом нашим в эти дни был Петр Генрихович Тидеман. Незадолго до войны он, имея всего 30 лет от роду, был назначен на это место.

Должность казалась тогда ему, по всей вероятности, спокойной и не сулящей особых тревог и сильных {78} переживаний. Он только что женился и был счастлив в своей семейной жизни. Тидеман перед определением на службу по министерству иностранных дел окончил с отличием Петербургский университет по факультету Восточных языков, специализировавшись в наречиях Северного Китая и Маньчжурии.

Грянул гром войны в январе 1904 года, и совершенно неожиданно Петр Генрихович, вместо рутинной консульской работы в условиях мирного времени, оказался велением судьбы в роли организатора и начальника службы связи с осажденным Порт-Артуром.

"Никогда мне раньше и в голову не приходила мысль, что может произойти что-либо подобное", - рассказывал впоследствии Тидеман. Изредка до Чифу доходил гром орудий со стороны Порт-Артура. Гул этот шел, повидимому, не по воздуху, а по земле. Ногами чувствовалось легкое потряхивание почвы при усилении канонады.

В Чифу, кроме консульства, имелись еще русские учреждения: почтово-телеграфная контора, утратившая связь с Артуром, когда японцы перерезали подводный кабель агентства пароходства Восточно-Китайской железной дороги и отделение Русско-китайского банка. Немногочисленные русские, служащие в них, с болью в сердце слушали гром орудий со стороны моря, а репортеры радостно оживлялись, предвкушая новости о войне.

"Идите скорее к русскому консульству, - торопливо говорил один корреспондент другому. - Там идет разговор с Порт-Артуром по беспроволочному телеграфу".