Александр Боханов - Правда о Григории Распутине

Александр Михайлович уже имел «привязанность» на стороне, да и Ксения недолго после родов оставалась обманутой женой. У неё появился некий «мистер Фэн», родом шотландец, сопровождавший Великую княгиню и в поездках за границей, и во время отдыха в Крыму. Самое поразительное, что муж и жена «обсудили ситуацию» и пришли к заключению, что это «нормально». Объяснение случилось в июне 1908 года по дороге из Биаррица в Россию. Ксения Александровна запечатлела этот факт в дневнике.

«Сколько хотелось друг другу сказать, но мы не могли говорить — так было грустно! Наш поезд уходил в 1.50, и мы приехали за пять минут. Ехала опять с F., а Сандро с ней — и простились в моторе, они не пошли нас провожать, мы все решили, что так лучше — ужас, ужас, как было грустно, слов нет — мы еле держались. В вагоне дали волю своим чувствам, и оба плакали! Во всём признались друг другу — мне он простил, мой милый муженек, но сам признался в чувствах к ней».

Они продолжали поддерживать видимость брака, хотя никакого супружества между ними уже не было. Их не смущало, что возлюбленная мужа и возлюбленный жены были введены в семейный круг и представлены детям как «друзья». Это союз «четырёх» потрясал всех, кто попадал в этот великокняжеский дом. Избранница Александра Михайловича госпожа Вотобан оказалась американкой, была замужем за владельцем бань в Нью-Йорке! «Мистер Фэн» тоже не блистал высоким родословием, но шокировало совсем не это.

Дочь Царя Александра III (Ксения) и внук Царя Александра II (Александр) открыто, на глазах, что называется, всего света, и главное, своих детей — позволяют себе заводить любовные связи! Александра Фёдоровна об этой скандальной истории знала, но никогда не позволила себе упрекнуть словом или намёком. Никогда ни с кем её не обсуждала. Она относилась к сестре Мужа с ровной симпатией. Но вот Ксения вела себя совершенно иначе. Она с каким-то патологическим упоением собирала сплетни и слухи о Царице. Не только собирала, но и распространяла. И главное, она постоянно доносила их до ушей матери — Императрицы Марии Фёдоровны. [21] Великий же князь Александр Михайлович написал в эмиграции воспоминания, где сумел не только облить грязью многих родственников, но и вознес хулу даже на преподобного Серафима Саровского! Его «Воспоминания» — показатель моральной деградации некоторых из тех, кто принадлежал к Царскому роду.

Александра Фёдоровна знала о многих нелицеприятных суждениях о Себе. Она старалась не придавать им значения, хотя некоторые, особенно задевавшие Ее женскую честь, ранили жестоко. Как написала позже близкая приятельница Царицы Лили (Юлия) Ден:

«Она знала и читала всё, что говорили и писали о Ней, однако, несмотря на то, что авторы анонимных писем пытались очернить Её, а журналисты обливали Её грязью, ничто не прилипало к Её чистой душе. Я видела, как Она бледнеет, как глаза наполняются слезами, когда что-то особенно подлое привлекало Её внимание. Однако Её Величество умела видеть сияние звёзд над грязью улицы». [22] Подробнее об этом см.: Боханов А. Н. Александра Фёдоровна. М.,2008.

Эта невосприимчивость к обличениям петербургского света сыграла свою роль в случае с Распутиным. Если о Ней, Царице, пускали в обращение ни на чем не основанную грязную клевету, то почему Она должна была реагировать на обвинения в мерзких поступках человека, который дорог Ей и Ники и который ничем себя постыдным перед Ними не проявил? Такой взгляд был вполне логичен.

По словам фрейлины баронессы С. К. Буксгевден, Царица Александра «проявляла интерес ко всем при Дворе: от первой фрейлины до последней служанки, и часто помогала скромным людям и их семьям так, чтобы никто не знал об этом. Она была справедлива в истинно христианском смысле и помогала людям независимо от их положения в обществе. Она с готовностью навещала как больную служанку, так и любую из фрейлин».

Известны просто поразительные случаи Ее заботы о людях, которых при Дворе никогда ранее не наблюдалось. Когда ее молодая фрейлина княжна С. И. Орбелиани (Джамбакуриан-Орбелиани) [23] Соня Орбелиани стала фрейлиной в 1898 году в возрасте 23 лет. тяжело заболела в 1906 году, то Александра Фёдоровна восприняла это так своё личное дело. Девушка была сиротой, [24] Ее отец, князь И. И. Орбелиани, и мать, урожденная княжна М. Д. Святополк-Мирская, к этому времени уже умерли. и Императрица окружила ее материнской лаской и заботой. Соня была помещена во дворце, в комнате рядом с комнатами Великих Княжон.

Александра Фёдоровна ежедневно навещала неизлечимую больную (у неё был прогрессирующий паралич позвоночника), нередко оставалась рядом с ней на ночь. Как отмечала С. К. Буксгевден, «ни одна мать не могла бы заботиться больше о своем ребенке».

Когда по прошествии девяти лет Соня умерла в конце 1915 года, то Царица писала Супругу:

«Вот и еще одно верное сердце ушло в страну неведомую. Я рада, что здесь для нее всё кончилось, потому что в дальнейшем ей суждены были тяжелые страдания. Да упокоит Господь ее душу с миром и да благословит ее за великую любовь ко Мне во все эти годы».

Царица умела распознавать душевные качества человека. И не удивительно, что большинство из тех, кого лично Императрица принимала на службу, сохранили верность Семье до самого конца. Некоторые заплатили за преданность собственной жизнью: доктор Евгений Сергеевич Боткин, «комнатная девушка» Анна Степановна Демидова, фрейлина графиня Анастасия Васильевна Гендрикова, лакей Иван Дмитриевич Седнев, [25] Его сын Леонид (1904–1929) являлся товарищем детских игр Цесаревича Алексея. Мальчика выгнали из Ипатьевского дома в Екатеринбурге накануне убийства Семьи. Прошло одиннадцать лет, и в 1929 году Леонида расстреляли в Ярославле за «контрреволюционную деятельность». камердинер Государя Алексей (Алозий) Егорович Трупп, повар Иван Михайлович Харитонов, «дядька» Цесаревича Климентий Григорьевич Нагорный. Их расстреляли в том, страшнопамятном июле 1918 года…

«Вера, Надежда, Любовь — это всё, что имеет значение», — не раз говорила Александра Фёдоровна. И то не была пустопорожняя декларация. Это убеждение души. Она умела любить, и Она умела дружить. Дружба для Неё тоже являлась проявлением любви. Она была и здесь преданной и верной, а мнение других в данном случае не имело никакого значения. Она слушала голос Своего сердца, лишь ему доверяла. Однажды призналась Лили Ден: «Меня не заботит, богато то или иное лицо или же бедно. Для Меня друг, кем бы он ни был, всегда останется другом».

С ранних лет Алиса-Александра искала преданности и простоты, честности, отзывчивости, безусловно перила в истинную справедливость, беспрекословно верила в высшую Истину — Иисуса Христа. Она стремилась пройти земной путь смиренно, честно, добродетельно и без лукавства. Она не умела лгать, с трудом выносила светское лицедейство, и если бы имела право выбирать, то, не колеблясь, избрала бы иную стезю. Отдав себя всю без остатка любимому Мужчине, Она вынуждена была платить высокую цену: находиться на арене всю оставшуюся жизнь, играть роль, которая по складу характера Ей совсем не импонировала.