Валентина Мухина-Петринская - Корабли Санди

Завуч была, видимо, оскорблена в лучших своих чувствах.

- Я всю душу отдаю детям, а они так мало это ценят. Особенно эта Гагина. Дает педагогам оскорбительные клички.

- Ай-ай-ай! - посочувствовал незнакомец.- И как же она вас назвала?

Анна Гордеевна чуть покраснела.

- Ото неважно, в конце концов. Но с ней надо принимать какие-то меры. Я, как заместитель директора по учебной части, разработала "Правила поведения слепых детей в школе, на улице и в общественных местах". Вот посмотрите, товарищ Бурлаков!

Завуч вытащила из ящика стола отпечатанные листах на пятнадцати "Правила поведения". Она заметно гордилась своим произведением. Как и каждый автор.

- Вот. "Поведение учащихся во время перемены: а) Ходить по коридору парами, под руку, держась правой стороны. Во избежание столкновения нельзя бегать и быстро ходить. Так же по лестнице.

Поведение на улице: а) По улице идти парами. Никто не должен забегать вперед. Идти ровным шагом". Так. "Поведение в мастерских..." Это не надо. Вот. "Поведение в столовой: а) Не спеша занять свои места за столом, осторожно определить руками, где находится тарелка, прибор, хлеб и другие предметы. Правильно принимать пищу..." Ну, и так далее. А Гагина не соблюдает правила. Бегает, прыгает, хохочет, кричит. Нес желает носить форму, требует свое желтое платье.

- Разве она различает цвета? - полюбопытствовал товарищ Бурлаков.

- Кет, она совершенно слепая! Но каким-то образом чувствует темное и не любит его. Боится. Из-за нее не раз срывалась идейно-воспитательная работа. Как хотите, но яблочко от яблони... гм, да... Никогда не видела такой строптивой девочки. Просто ужас! И что самое плохое: она действует на ребят. Всеми командует. И учтите, вся ответственность на мне. Ведь наш директор вы, наверно, знаете - слепой...

- Слепой?! - ахнул Бурлаков. На его живом, веснушчатом лице промелькнуло выражение жалости и уважения.

- Я ее вчера спрашиваю, Гагину,- продолжала завуч,- как ты понимаешь принцип "кто не работает, тот не ест"?

- Простите,- перебил ее посетитель,-может, вы пошлете за девочкой? Если можно, разрешите нам с ней погулять. Ребята не возражают, если мы вчетвером отправимся на приморский бульвар?

Ребята не возражали. Пока пришла Ата, завуч рассказывала, как поставлена в интернате идейно воспитательная работа, и намекнула, что фактическим директором является она, "потому что, сами понимаете,слепой...".

- А где директор?

Оказалось, что директор уехал в командировку в Москву.

- А какой предмет он преподает?

- Географию.

В кабинете на шкафах стояло несколько огромных глобусов, на которых все было обозначено выпукло.

Санди внимательно разглядывал глобусы, когда с треском распахнулась дверь и в кабинет стремительно вбежала сердитая девочка лет тринадцати.

- Вы меня опять звали, вам еще не надоело говорить об одном и том же? язвительно начала девочка, останавливаясь- посреди кабинета.

- Как ты со мной разговариваешь? И... ты опять бежала? В правилах...

- Ведь это вы составили правила! Только вы одна можете требовать, чтобы дети ходили, как старики...

Девочка вдруг замолкла и прислушалась.

- Кто еще здесь? - спросила она вдруг неуверенно. Ермак кашлянул и встал. Ата бросилась к нему:

- Ермак, это ты? Почему тебя так долго не было? Ты болел? Или твоя мама опять...

- Я потом расскажу, - перебил ее Ермак. Товарищ Бурлаков поднялся:

- Разрешите откланяться, Анна Гордеевна. Значит, мы пойдем прогуляемся. У Аты есть пальто?

- Кто вы? -спросила девочка, нахмурившись.

- Инспектор. Меня зовут Ефим Иванович. Ата сбегала за пальто и косынкой.

- Ата, это Санди! - сказал Ермак, когда вышли на улицу. Девочка протянула руку:

- Здравствуйте, Санди. Ермак часто рассказывал о вас. Вы мне покажете ваши корабли?

Санди пожал маленькую горячую руку, но при этом так растерялся, что не сразу ответил.

- Вы меня не бойтесь,- засмеялась Ата,- я не злая. Спросите у Ермака. Просто я ее ненавижу, эту Анну Гордеевну! Ох как я ее ненавижу! Я всем ребятам объяснила, что она плохая. Как они раньше не понимали? Ребята меня слушают. Мы будем ее изводить, пока она не уйдет из интерната!

- Об этом мы еще поговорим,- пробурчал Ермак недовольно.

Ата шла уверенно, как будто видела. И хотя она крепко держала Ермака за руку, но всякий бы понял - просто она очень соскучилась.

Санди подумал, что Ата была бы, пожалуй, красивой, если бы ее не портило что-то свойственное многим слепым: какая-то угловатость, дикость, некрасивое выражение угрюмости.

На приморском бульваре было мало народу. Курортники уже разъехались. Ата сама выбрала скамейку и села с краю, возле Ермака. Потом она повернула лицо к инспектору.

- ото я вам нужна? Наверно, Анна Гордеевна на меня нажаловалась... Конечно, я мешаю ей работать. Наверно, меня надо изгнать из интерната. Я не могу не мешать ей. Просто не удержусь. Я ее ненавижу.

- За что? - спокойно спросил инспектор.

- За то, что она принижает нас. Она хочет, чтобы мы все время помнили, кто мы: слепенькие! А я внушаю ребятам : пусть живут, как зрячие. Мы нисколько не хуже! Ох, пожалуйста, найдите мне работу. Только не шить - я терпеть не могу шить. Я бы хотела работать на заводе. Вы знаете, я хорошо освоила токарное дело. В мастерской мной довольны... Хотите, спросите у нашего техрука!

- Тебе надо учиться,- возразил Ефим Иванович.- Разве ты не любишь учиться?

- Конечно, люблю. Особенно математику. Но я бы хотела...- Она грустно умолкла.

- Что бы ты хотела, Ата?

- После уроков приходить домой... Вы не знаете, как тяжело находиться в школе день, и ночь! И всегда над тобой воспитатель, даже когда ты спишь. Кроме того, девчонки очень болтливы, и меня это утомляет. Почему они не хотят немного помолчать и подумать? Зачем меня отдали в интернат, а комнату забрали... У нас была хорошая комната, светлая, очень светлая, да и большая. Где же я буду жить после интерната? В общежитии? С какой стати! Если бы... инспектор, то не могли бы попросить кого нужно, чтобы мне вернули мою комнату?

- Но как же ты одна...- начал было Ефим Иванович и запнулся.

- О, я в с е умею делать! Правда, Ермак? И готовить, и убирать, и ходить на базар. Ведь бабушка долго болела, и я сама все делала. Да еще ухаживала за ней. Зачем мне их домоводство! Я все умею делать. Пусть лучше чаще пускают в мастерскую. Я стану хорошим токарем и поступлю на завод.

- Но тебе надо учиться!

- Я буду работать и учиться. Я ведь очень здоровая и сильная. Я вое успею. И... я хочу жить одна!

Инспектор долго смотрел на нее. Странное выражение и гнева, и растроганности прошло по его гладко выбритому лицу. Он неистово потер подбородок.

- Ладно, Ата, я подумаю, что можно для тебя сделать. А у тебя нет никаких родных? Нет? А где твои родители?