Валентина Мухина-Петринская - Океан и кораблик

Так как скоро стемнело, а Валерка с помощью Миэль приготовил праздничный ужин, то гости с "Дельфина" согласились остаться у нас ночевать.

Разместили всех удачно. Ича уступил свою каюту капитану Шалому с женой, а сам перешел в библиотеку на диван. Мальшета устроили в большой каюте начальника экспедиции вместе с Иннокентием, а дядя перешел на эту ночь ко мне, благо у меня, кроме койки, есть еще диван. Санди к Сереже Козыреву, а боцман ушел спать в кубрик, где достаточно свободных коек и для матросов с "Дельфина".

Вечером задали такой ужин, что гости стали вызывать кока. Валерка уже сидел со всеми за столом, сняв халат, он был польщен и, как артист, раскланивался направо и налево. Однако по-честному признал, что к доброй половине блюд он не имеет отношения. Похлопали и Миэль. Она разрумянилась и похорошела. Некоторые откровенно ею залюбовались.

Я сидела между Лизой и Санди. Иннокентий уже спорил с Санди насчет Течения, а Мальшет напомнил Санди один спор на квартире Кучеринер в Москве:

- Помнится, ты вообще не верил в существование этого Течения.

- Я тоже не верил и получил щелчок по носу,- сказал Барабаш по-русски. Значит, он всех здесь считал за близких. Там, где приходилось держаться официального тона, он говорил только на украинском языке, а если его не понимали, да еще и сердились, то тем более.

- Не собирается ли Филипп Михайлович снова на Каспий? - спросила я Лизу, вспомнив рассказы Барабаша, как они вместе работали в Каспийской обсерватории, где-то в дюнах.

Лиза нежно и задумчиво улыбнулась:

- Это пройденный этап его жизни. Юность. Теперь ему тесно было бы на Каспии: негде развернуться. Теперь он взялся за Мировой океан и решает проблемы в планетарном масштабе. Мальшет крупный ученый. Зачастую его идеи обгоняют время. Его проект регулирования человеком уровня Каспийского моря вряд ли может быть осуществим раньше двухтысячного года. Так же и с некоторыми другими проектами... Сейчас он уже придумал, как использовать это вновь открытое течение... Довольно любопытная идея.

Какое у вас прелестное ожерелье. Опалы? Подождите... как же я сразу не сообразила, вы - та самая девушка, которой жена моего брата передала свое ожерелье. Именно передала, как эстафету, а не подарила. Да? И вас тоже зовут Марфенька. Мне рассказывали о вас и брат, и Филипп, и Санди. Вы произвели на них впечатление. Они все поверили в вас. Теперь это впечатление усилится.

- Почему?

- Об "Ассоль"- будут много писать. Вы теперь девушка, совершившая подвиг.

Я расхохоталась:

- Что вы, я перепугалась до смерти. А когда нас переносило через скалы, меня так стукнуло, что я потеряла сознание. Подвиг у нас совершали мужчины. От нас даже скрыли, например, насчет пробоины. Чтоб не пугать. Нет, я пока не совершала никакого подвига. Кстати, как живет Марфа Ефремова? Ведь мне в честь нее дали имя.

- Да, я знаю. Она деловой человек. Крупный ученый. В тридцать семь лет - директор огромного научно-исследовательского института. С Яшей они до сих пор любят друг друга. Очень счастливый брак. Но Марфенька в душе тоскует по обыкновенным приключениям. Ей противопоказан океан с его тайфунами, бурями. Детей у них нет. Но об этом она, по-моему, не жалеет. С нее хватит племянника и племянницы - моих Яшки и Марины. Они гостят у них по году, по два, пока мы с Фомой то идем в Антарктику, то исследуем Индийский океан, Атлантику. А теперь вот на несколько лет застрянем в Тихом океане. Будем изучать это Течение во всех его проявлениях.

Я подумала, что называла Течение именем Кента, и мне стало очень грустно. Какое у него разочарование, у Иннокентия, а он и вида не подает.

- Что вас так вдруг расстроило? - внимательно посмотрела на меня Лиза.

Я ей тихонечко рассказала, чем является для Иннокентия Щеглова его Течение и что теперь он, после крушения "Ассоль", фактически отстранен...

- Что вы! - удивилась Лиза.- Наоборот, его хотят пригласить на "Дельфин" (только, пожалуйста, не говорите ему раньше времени, Мальшет этого не любит), Щеглову предложат мою должность - начальника гидрологического отряда.

- О!!! А вы как же...

- Я во Владивостоке распрощусь с "Дельфином"... Буду работать в океанологическом институте под началом Марфы Евгеньевны Ефремовой. Дома, в Москве.

- Почему?

- Пора самой воспитывать детей, а не подбрасывать их, точно кукушка, в чужое гнездо. Яша пишет мне, что мальчик спокойный, веселый, мечтает стать клоуном и вообще страстно любит театр, цирк. А вот Марина трудная... В школе с ней замучились, озорничает, дядю с тетей не слушается. Соседи зовут ее чертенок в юбке. На вопрос, кем она будет, когда вырастет, отвечает с ожесточением, что никем не будет, так как умрет до тех пор. Девочка со слезами говорит, что хочет лишь одного: иметь маму, простую, не ученую, чтоб мама любила ее и не уезжала в дальние экспедиции.

Вот так-то, Марфенька, у мужчин лишь обязанности перед своим делом, а у женщин еще и перед детьми.

Моя маленькая дочка гордится, что папа у нее капитан дальнего плавания, и не осуждает его, а вот маму она хочет "обыкновенную", чтобы была рядом. Ребенок прав... ему нужна мама.

Я ужаснулась:

- Неужели вы, океанолог, больше не выйдете в океан?!

- Нет, почему... Вот исполнится Маринке лет четырнадцать-пятнадцать, и мы возьмем ее с собой. Может, ей самой понравится наука о море.

На этом наш разговор закончился... Лиза заговорила с Барабашем. Иннокентий и Санди всё спорили.

- Ну, хватит, товарищи, о Течении,- прервал расходившихся спорщиков Мальшет.- После всего, что вы пережили, не мешало бы просто повеселиться. Жаль, что мы не захватили с собой бочоночек. Вино с островов Океании. У нас на корабле есть несколько бочонков, для торжественных случаев. Перед уходом "Дельфина" мы пригласим вас всех к нам на борт поужинать, тоже с ночевкой, и угостим вас чем-то покрепче чая.

Все засмеялись, кто-то даже зааплодировал. Ича усмехнулся:

- Мы вас тоже можем угостить. Советским шампанским.

- О! О!

- А кто не уважает сухие вина, можно и русской горькой.

- Черт побери! Когда же?

- Хоть сию минуту. Боцман!

Харитон, уже ухмыляясь, поднялся из-за стола, потянув за собой Валерку. Спросив знаками у капитана, "сколько", они вышли. Скоро вернулись с бутылками.

- Что же вы, друзья, сразу-то? - не выдержал капитан Шалый.

Капитан Ича пожал плечами:

- Вы ж комиссия по обследованию аварийности судна... как-то неловко. Может, нас еще под суд? Обо мне, я полагаю, будут теперь так отзываться: "Однако, это тот капитан, что занес корабль за километр от воды".

- Будут отзываться: геройский капитан. Все вы герои, друзья! Выпили за упокой ушедших, за здравие живущих, за дружбу, за Течение, за Международный метеорологический год. Все развеселились, но под сурдинку, не желая оскорблять чувства Ичи. Переглянувшись с дядей, мы незаметно сбежали с пиршества.