Сомерсет Бейтман - СИМОН ДЕ МОНФОР. Жизнь и Деяния

До Нормандского завоевания отличительной чертой английского государственного устройства были местные институты. Теоретически каждый свободный человек имел право присутствовать на народном собрании и мог принимать участие во всех его делах. Инэ, король Уэссекса издал свои законы около 690 года, в преамбуле к которым говорилось, что они являются «великим собранием служителей бога»1. После Нормандского завоевания примечательной особенностью Английского королевства стала сильная административная система. Теоретически король был деспотом, главой своего народа, хозяином всех своих решений и способов претворения их в жизнь, верховным сеньером всех вассалов, законодателем и наместником Бога на земле, поставленным вершить суд между правыми и неправыми и следить, чтобы соблюдались права всех его подданных2. При этом, когда Вильгельм I разделил церковный и светский суды, он заявил, что делает это со всеобщего согласия и по совету высшего клира и главных людей королевства3. Генрих I начал свою Хартию вольностей с заявления, что он является королем божьей милостью и с согласия баронов4. Но с другой стороны, когда архиепископ Кентерберийский зачитал королю Иоанну требования баронов, собравшихся в Брекли, тот презрительно высмеял их. «А почему они не просят мое королевство? У них никаких оснований, чтобы предъявлять свои пустые требования». Король гневно заявил, что он будет не иначе, чем рабом, если позволит им такие свободы5. Истинная сила английских королей крылась в их системе администрации, благодаря которой их власть распространялась на всех подданных. С одной стороны, король получал феодальные сборы, а с другой — у него была отдельная система общенационального налогообложения. Король мог призвать вассалов на военные сборы, но мог собрать и народное ополчение. В двух этих существенных пунктах он не зависел от своих баронов и поэтому мог расстроить их планы, если это было ему нужно. Когда появилась необходимость ограничить неразумное правление короля или тиранию, бароны не смогли сделать этого без помощи всего народа. Это хорошо видно во время правления Генриха III, когда бароны одержали лишь частичную победу при Раннимеде. Заслуга Симона де Монфора заключается как раз в том, что он способствовал возникновению полного представительства в парламенте, который постепенно стал учиться исправлять колролевские ошибки и навязывать монарху народную волю. Во главе государства находился король, в его ведении был совет, состоявший из главных держателей короны. Он в большей степени походил на суд, нежели на настоящий совет, поскольку мелкая знать хоть и могла теоретически принимать в нем участие, была лишена этого на практике. Это было собрание верхушки знати во время крупных праздников, таких как Рождество, Пасха и Троица. В это время король публично носил корону и делился с советом своими планами относительно законов, финансов и войны. Совет также являлся инстанцией, которая рассматривала серьезные судебные дела. В этом случае бароны становились присяжными, а король судьей. Например, во время Рождественской встречи 1075 года в Вестминстере бароны осудили графов Вальтеофа и Роджера. Генрих I вызвал Роберта де Белламе, чтобы тот предстал перед ним в 1102 году для ответа по 45 статьям, уличавшим его в измене6.

Но нужен был постоянный институт, который все время должен был находиться при короле. Для этих целей была создана королевская курия, фактически являвшаяся постоянным филиалом более крупного института. Ее функции были связаны с исполнительной властью и правосудием. Она играла роль королевского правительства, хотя не могла ни принимать законы, ни определять размер налогов. Курия состояла из двух разных классов чиновников. Первый включал в себя крупные придворные чины: констебль, чемберлен, стюард, маршал, кравчий. В скором времени они стали передаваться в некоторых семьях по наследству. Например, должность верховного стюарда закрепилась за родом Лестеров до конца правления Генриха II7. Исключительно важными были должности юстициария, канцлера и казначея. Первый был главным лицом, представляющим короля и являвшимся регентом во время его поездок во Францию. В самом начале этот важный пост обычно занимал клирик, зачастую не имевший благородного происхождения; по этой причине он зависел от короля и не был заинтересован в союзе с баронами. Его легко было наградить, поспособствовав его продвижению по церковной лестнице, кроме того, он не мог создать семью и не испытывал жажды захватить королевскую власть. Позже король почувствовал себя достаточно сильным для того, чтобы держать на службе светских чиновников. После Губерта де Бурга, последнего великого юстициария, держателями этой должности были представители светского сословия; постепенно этот пост потерял свою политическую значимость.

Первоначально канцлер был простым клириком, который записывал королевские письма, но пришло время, когда он стал оказывать большое влияние на их содержание. Затем он стал государственным секретарем всех департаментов8. Когда Бекет был канцлером, под его началом находилось 50 клириков9. Постепенно дела канцелярии стали более важными и многочисленными, и королю понадобился свои собственный секретарь, не зависящий от канцлера10. Третье главное лицо в государстве – казначей, в ведении которого находилась королевская сокровищница в Виндзоре и государственная казна Вестминстере, где он получал отчеты от шерифов на Пасху и Михайлов день. Королевская курия сочетала себе три основные функции — давала королю советь ведала финансами и рассматривала судебные дела. Курия рассматривала все дела, касавшиеся главных держателей, а также те дела, которые специально были перенесены в курию благодаря королевскому вмешательству или в которых появлялись новые законодательные аспекты. Норманнские короли разбирали судебные дела во время своих путешествий или поездок по стране, но эта система пришла в упадок во время беспорядков, случившихся в правление Стефана. Генрих I время от времени посылал представителей своей курии с визитами во многие графства, а Генрих II создал на их основе институт разъездных судей. В это же самое время пять членов курии, два клирика и три представителя светского сословия, должны были постоянно находиться в Вестминстере для того, чтобы разбирать поступающие жалобы, в итоге до короля доходили только спорные дела11.

Пока король являлся сувереном и почти не имел ограничений со стороны центральной администрации, его власть была лимитирована только необходимостью иметь поддержку Большого совета, когда ему требовались собрать деньги сверх обязательных налогов. Для этого ему главным образом нужен был шериф, заведовавший системой местной администрации. После назначения шерифу часто приходилось искать поручителей для полноценного выполнения своих обязанностей. Генрих III пожаловал Вустерское графство Вальтеру де Бошаму на четырнадцать лет до совершеннолетия короля по поручительству Вальтера де Ласи, Гуго де Мортимера, Джона де Монмаута и Вальтера де Клиффорда12. Иногда шерифу приходилось давать присягу, что он хорошо будет выполнять свою службу. Около 1258 года Генрих III связал клятвой своих шерифов, что те будут служить ему верой и правдой и будут одинаково справедливы ко всем. Что они не будут идти на поводу у предпочтений, ненависти, страха или желания наживы и будут выполнять свои обязанности одинаково добросовестно по отношению и к бедным и к богатым. Что они, проезжая по своим графствам, будут брать еды и питья только на один день и не будут иметь при себе больше чем пять лошадей в месте, где будут жить. Они не будут останавливаться у того, кто имеет со своей земли годовой доход меньше 40 фунтов. Что они не будут брать подарки дороже 12 пенсов, что они будут следить за тем, чтобы не позволять своим приставам брать у кого-нибудь крупы, зерно, шерсть или деньги13. В обязанности шерифа входило присматривать за королевскими замками и манерами, расположенными в их графстве. Генрих III поручил Годфриду де Краукуму опеку над графством и замок в Оксфорде, вместе с принадлежащими ему лугом и мельницей14. Шериф был ответствен за сбор королевских налогов на территории своего графства и доходов с его маноров, а еще он следил за тем, чтобы маноры получали необходимое снабжение, а здания вовремя ремонтировались. Гуго де Боско, шерифу Гемпшира, было предписано вычесть из доходов манора Мьенс стоимость трех быков по три шиллинга каждый и сотни овец — по четыре пенса15. Шериф отвечал за охрану королевского замка и за обеспечение его амуницией и припасами. В 1266 году Годфрид ле Рус, шериф Бедфорда и Бэкингема, просил принять в расчет то, что для поддержания порядка принц Эдуард приказал ему купить оружие и лошадей, а через некоторое время шериф просил также учесть ущерб, нанесенный ему баронами16.