Сомерсет Бейтман - СИМОН ДЕ МОНФОР. Жизнь и Деяния

Такая форма правления не была подходящей; она передавала власть от короля баронам, а не обществу в целом. Крупные бароны избегали ответственности, переложив ее на собрание, а более мелкие держатели земли, горожане и клир вообще остались в стороне. Бароны освободили свои плечи от обременительной обязанности участвовать в долгих парламентских встречах. Но они ничего не предложили представителям других классов, которые желали принимать участие в управлении страной. Правительственный комитет являлся феодальной олигархией, удерживающей в своих руках бразды правления и ищущей выгоды только для своего собственного класса. Один хронист рассказывает, что Симон сначала отказывался принести клятву и открыто показывал, что недоволен таким решением. Он делал это потому, что считал подобный механизм недееспособным. Когда в конце концов его убедили принять клятву, он воскликнул: «Во имя руки Св. Якова, хотя я даю клятву последним и помимо моей воли, я буду неукоснительно соблюдать ее и никто не помешает мне в этом»27. Единственной реально одержанной победой в Оксфорде стал отъезд иностранцев. Был составлен список замков, которые следовало передать англичанам. Лондон должен был контролироваться юстициарием. Уроженцы Пуату отказывались принимать такое положение вещей до тех пор, пока Генрих III не написал письмо и не приказал Иоанну Манселу продолжить назначение членов комитета и реформы королевства28. Затем бароны и король отправились в Винчестер. Здесь они противопоставили свою стойкость храбрости Лузиньянов так жестко, что последние предпочли удалиться, чем принять клятву вести себя достойным образом и попасть под покровительство баронов. Им было позволено взять с собой 6 тысяч марок, но, очевидно, они ухитрились провезти большую сумму29. После их отплытия принц Эдуард принял постановления, составленные в Оксфорде, и они были также навязаны Симоном мэру и олдерменам Лондона в Гильдхолле. Горожане встретили их с радостью и получили хартию, дающую им полную свободу торговли. Король обнародовал письмо, подтверждающее все то, что уже было сделано30, и приказал провести расследование всех злоупотреблений31. Он издал указ в Англии и Франции, в котором публично признавал, что одобряет установившийся порядок32. Король написал письмо людям Ратленда, прося их проявить терпение, поскольку состояние, в котором долгое время находились их земли из-за плохого управления, нельзя было исправить в один момент33. Винчестерский замок был поручен заботам Симона де Монфора.

Летом 1258 года Симон вошел в число четырех депутатов, посланных навстречу в Камбре с легатами из Англии, Франции и Германии. Генриху III посоветовали остаться дома. Когда посланники прибыли, они обнаружили, что Людовик IX не явился на собрание из-за отсутствия Генриха III. По этой причине ничего не могло быть сделано34. Инцидент, случившийся в июле этого года, показывал истинные чувства короля к своему зятю. Одним летним днем король оставил свой дворец в Вестминстере и отправился на своем кораблике по Темзе, чтобы насладиться обедом на свежем воздухе. К несчастью, началась гроза с проливным дождем и молниями. А поскольку король очень боялся грома, он приказал своим людям грести к берегу и высадился напротив городского дома епископа Даремского, в котором тогда располагался Симон де Монфор. Граф поспешил встретить короля и приветствовал его заверениями, что тому нечего опасаться, потому что гроза уже утихает. На что монарх ответил: «Я очень боюсь молний и грома, но вас боюсь больше, чем всех гроз мира». Симон спокойно ответил: «Это несправедливо по отношению ко мне, мой господин. Вы боитесь меня, вашего преданного друга, всегда верного вам и вашему королевству. Лучше бы вы опасались ваших врагов и лживых льстецов»35.

Тем временем корабль реформ вошел в тихие воды под ярким небом. Эти Провизии давали большие надежды. «Их принятие обеспечит благоденствие всему королевству»36. Хронист Уэверли описывает баронов как людей, только что проснувшихся от глубокого сна благодаря какой-то чудесной силе. В них пробудился дух льва, готового броситься в атаку37. Монахи Бертона получили письмо от друга, находящегося в Оксфорде, в котором он писал: «Великие и трудные дела начаты баронами, хотя их нелегко будет довести до конца. Но бароны все же смело идут вперед навстречу своим задачам. Пусть же судьба дарует им счастливый конец»38. В ноябре 1258 года Генрих писал своему брату Ричарду Германскому, чтобы тот держал его в курсе событий этого года, и просил его принять клятву, предложенную баронами в случае его посещения Англии39. Когда бароны услышали, что он собирается приехать в январе 1259 года, они встревожились, что он может помешать их реформам и тайно провезти в числе своей свиты некоторых изгнанников. Поэтому они послали представителей, которые встретили его в Европе и потребовали повторить клятву, данную королем в Оксфорде. Но Ричард надменно ответил, что ему нет равных в Англии и что он желает получить некоторые советы для предполагаемых реформ. Один из представителей хотел грубо ответить ему, но соотечественники удержали его. Послы сообщили о результатах своей миссии баронам. Поскольку слова оказались бессильны, нужно было переходить к действиям. На побережье была собрана армия, и корабли Пяти Портов стояли готовыми к бою. Но Ричард согласился принять клятву в ответе на письмо своего брата40. В доме главы Кентербери он поклялся на Святом Писании объединить свои усилия с баронами в деле реформирования английского королевства, которому слишком мешали плохие советники. «Я буду хранить эту клятву нерушимой под страхом потери моих английских владений»41. Жители Лондона оказали ему радушный прием как старому фавориту и посреднику между двумя партиями.

К сожалению, недовольство не заставило себя долго ждать. Бароны запретили продавать иностранцам шерсть. Ненависть последних оказалось настолько сильной, что средь бела дня в Лондоне начались убийства и против преступников никто не поднял и пальца. Вышеупомянутый легат Рустанд ушел из монастыря и отказался от своей пребенды с собора Св. Павла. Вскоре итальянский священник прибыл с письмом от Папы, назначавшим его каноником на освободившееся место. Он был посвящен в сан 27 февраля 1259 года. Однажды, когда он вышел из церкви с двумя своими компаньонами, трое молодых людей темного происхождения подкараулили его и убили около двери церкви, а затем догнали и убили его попутчиков42. Юстициарий навлек на себя позор из-за своего жесткого судопроизводства. Он нарушал права шерифов Лондона. Мальчик из Данстебла украл 60 марок в Сент-Олбанском аббатстве и отнес их человеку, жившему в его городе, который оставил город и приобрел пожизненную ренту в другом месте. Но преступление было раскрыто, и его арестовали как подозреваемого. Он ухитрился бежать из заключения и покинул Англию. Услышав об этом, юстициарий послал распоряжение, чтобы этого человека задержали, как только он прибудет в Европу. Из Бедфорда он послал повестку, чтобы Данстеблский монастырь предоставил ему обвинение, но монахи не могли этого сделать, поскольку обвиняемый исчез. Затем они сослались на привилегии и сказали, что не будут покидать свой город. Тогда юстициарий послал вторую повестку, а когда и она осталась без внимания, передал все их имущество в руки короля, и братьям пришлось ехать к нему в Хантингдон, лишь тогда он освободил их за штраф в 10 марок43. Когда юстициарий и его судьи были в Варе в Хартфордшире, они потребовали, чтобы люди из Сент-Олбанса передали им свои дела для рассмотрения, но аббат был против такого нарушения свобод и традиций его церкви. Юстициарий ездил из графства в графство в сопровождении искусных судей, которые поклялись вершить правосудие одинаково беспристрастно ко всем, без послаблений отдельным лицам и без взяток. Они рассматривали все дела, которые передавали им четыре рыцаря от каждого графства, исправили много старых нарушений и не делали уступок никому, каким бы важным лицом ни был обвиняемый, и никто не мог заставить их сойти с пути правосудия мольбами или обещаниями44.