Сергей Зенкин - Интеллектуальный язык эпохи: История идей, история слов

«Он [Аполлон Аполлонович], бывало, подолгу предавался бездумному созерцанию: пирамид, треугольников, параллелепипедов, кубов, трапеций» и т. д. ( Андрей Белый . Петербург. СПб.: Наука, 2004. С. 21); «Аполлон Аполлонович […] вновь отдался любимому созерцанию кубов» (Там же. С. 26); «Аполлон Аполлонович пред отходом к сну обычно развертывал книжечку, чтобы сну непокорную жизнь в своей голове успокоить в созерцании блаженнейших очертаний: параллелепипедов, параллелограммов, конусов, кубов и пирамид» (Там же. С. 228).

Там же. С 228.

Там же. С. 21.

Его переводили и черносотенцы (в приложении к харьковскому журналу «Мирный труд»: Тэн И. История французской революции. Ч. 1–6. Харьков, 1906–1913), и Герман Лопатин ( Тэн И. Происхождение общественного строя современной Франции. Т. 1. СПб., 1907). В «Мусагете» вышел первый том под названием «Наполеон Бонапарт» (1912). Наполеоном интересовался Эмилий Метнер. В его архиве хранятся материалы, касающиеся Наполеона (РГБ. Ф. 167. Оп. 4. Карт. 18. Ед. хр. 24). По-видимому, он готовил предисловие к этому изданию или собирался писать отдельную работу. Есть некоторое, возможно не случайное, сходство в описании мечтаний Аполлона Аполлоновича и Наполеона у Тэна: Наполеон — «архитектор», наделенный мощным творческим воображением (ср. «кубы домов», которые являются взору Аполлона Аполлоновича, способного порождать реальность одним усилием мысли); все его усилия направлены на устроение единой монархии, подчиненной единству законов: «его взор, утомленный готическим беспорядком, с наслаждением отдыхал, покоясь на величественной простоте классического расположения; он обладал глазами латинского архитектора, воспитанного в римской школе» (см.: Тэн И. Происхождение современной Франции. Т. V. СПб., 1907. С. 96–97). Не исключено, хотя это предположение требует более детального обсуждения, что Белый иронизировал здесь и над политическими вкусами Метнера.

Тэн И. Происхождение современной Франции. Т. III. 1907. С. 11. Ср.: Т. IV. 1907. С. 62. Сравнение французских революционеров с геометрами появляется уже у Эдмунда Берка (который использовал его не только в переносном значении, но и в буквальном, говоря о новом территориальном делении Франции; см.: Burke Е. Reflections on the Revolution in France. Vol. II. L., 1820. P. 76 ff.).

Кроме того, размышления бюрократа в духе революционеров-математиков варьировали тему провокации, столь важную в романе (см. ниже).

Каган В. Бугаев // Большая советская энциклопедия / Гл. ред. О. Ю. Шмидт. Т. 7: Больница — Буковина. М.: Акц. о-во «Советская энциклопедия», 1927. С. 770.

См., прежде всего: Демидов С. С., Тихомиров В. М., Токарева Т. А. История Московского математического общества (статья помещена на сайте общества: http://mms.math-net.ru/history.php); Demidov S. S., Ford Ch. E. On the Road to a Unified World View: Priest Pavel Florensky — Theologian, Philosopher and Scientist // T. Koetsier, L. Bergmans (eds.) Mathematics and the Divine: A Historical Study. Amsterdam etc.: Elsevier, 2005. P. 598–599; Демидов C. C., Токарева T. A. Московское математическое общество: фрагменты истории // Историко-математические исследования. 2-я серия. М., 2003. Вып. 8 (43). С. 27–49.

В книге А. Е. Година «Развитие идей Московской философско-математической школы» (М.: Красный свет, 2005) есть глава «„Реакционность“ идей Московской философско-математической школы» (С. 72–76). Характерны кавычки в названии. Автор утверждает, что «учение Бугаева» было «реакцией на колоссальную разобщенность различных слоев российского общества в социальном и культурном плане, реакцией на отсталость и инертность, патриархальную безличность российского народа» и т. п.

Исключением служат работы Шейнина о П. А. Некрасове, где прямо говорится, что тот был черносотенцем: Шейнин О. Б. Публикации А. А. Маркова в газете «День» за 1914–1915 гг. // Историко-математические исследования. М., 1993. Вып. 34. С. 196; ср.: Чириков М. В., Шейнин О. Б. Переписка П. А. Некрасова и К. А. Андреева // Там же. СПб., 1994. Вып. 35. С. 124.

Большая часть работ по истории Московского математического общества была опубликована в журнале «Историко-математические исследования», который, заметим попутно, полезен не только для историков математики. Так, в силу указанной особенности «Московской философско-математической школы» многие опубликованные здесь материалы (прежде всего архивные) важны для историков идеологии этого периода.

См. прежде всего: «Дело академика Н. Н. Лузина». СПб., 1999; а также недавно вышедшую книгу, где можно найти библиографию по этому вопросу: Graham L. R., Kantor J.-М. Naming Infinity: a true story of religious mysticism and mathematical creativity. Cambridge (Mass.): Belknap Press of Harvard University press, 2009. P. 125 ff.

В книге Лорена Грэхэма и Жан-Мишеля Кантора, где показана связь мистических представлений московских математиков (Д. Ф. Егорова, Н. Н. Лузина и П. Флоренского) и математических открытий Егорова и Лузина, о Флоренском характерным образом говорится: «Возможно, в некоторых своих сочинениях он был антисемитом» («Florensky was probably, in some of his writings, anti-Semitic»; Graham L. R., Kantor J.-M. Op. cit. P. 196). Книга в целом напоминает сюжеты прекрасных работ Фрэнсис Йейтс: перед нами просвещенное общество мистически настроенных ученых, делающих смелые открытия; упомянутый вскользь антисемитизм не омрачает общей картины и представлен как «слабость» Флоренского, которая если и проявлялась, то лишь на бумаге (in some of his writings). Ср. комментарий А. В. Андреева по поводу произведений П. А. Некрасова: «<���…>сквозь строки отдельных пассажей Некрасова можно, при желании , увидеть даже непременный атрибут штама „черносотенец“ — антисемитизм» ( Андреев А. В. Теоретические основы доверия (штрихи к портрету П. А. Некрасова) // Историко-математические исследования. 2-я серия. М., 1999. Вып. 4 (39). С. 104; курсив мой — И.С .). Подобное представление о московском математическом сообществе этого периода необходимо скорректировать. В частности, об антисемитизме Флоренского, имевшем принципиальное значение для его мировоззрения, см.: Хагемайстер М. Новое средневековье Павла Флоренского // Исследования по истории русской мысли: Ежегодник за 2003 г. М., 2004. С. 86—107; Hagemeister М . Pavel Florenskij und der Ritual- mordvorwurf // Appendix. Materialien zu Pavel Florenskij, hrsgb. von Michael Hagemeister und Torsten Metelka Berlin; Zepernick: Kontexteverlag, 2001. S. 59–74. Об антисемитизме Некрасова см. ниже.

ОРК и РНБ МГУ. Ф. 41. On. 1. Ед. хр. И. Л. 1. (Ср.: Montucla . Histoire des mathematiques. Т. 1. P., 1799. P. 15–18. На обложке тетради с этим конспектом ошибочно указано издание 1758 г.)

Следует, однако, заметить, что в своей «Речи о влиянии математических наук на развитие умственных способностей» (М., 1841) Н. Д. Брашман, по-видимому, также опирался на Монтюкла и в особенности на те пассажи его «Истории математики», которые заинтересовали и Бугаева (С. 7).