Ласло КОНТЛЕР - История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы

Монархи Венгрии и после Белы продолжали вести воинственную внешнюю политику на востоке и на юге, пользуясь одобрением, а то и поддержкой римских пап в борьбе против православия на Руси и в Сербии, в языческой Кумании – «земле половецкой» (раскинувшейся в степях между низовьями Дуная и Волги) и Боснии, где пустила корни богомильская ересь. Однако трудности, с которыми венгерские короли сталкивались дома, мешали им сохранять свои завоевания. Против короля Имре (1196–1204) его брат Эндре поднял три мятежа, превратив территорию страны в зону вооруженных конфликтов. Тем не менее, после смерти Имре он стал не королем, а лишь опекуном своего племянника-младенца короля Ласло II (1204–05). Ясно, что он не слишком горевал, когда скончался и этот малолетний монарх, после чего и унаследовал трон как Эндре II (1205–35). Его правление превратилось в нескончаемую череду социальных и политических потрясений, из-за которых тот тип государственности (связи, традиции и нормы), который был заложен при Иштване I, подвергся процессу дезинтеграции в высших слоях общества.

Как уже отмечалось, вплоть до времен короля Белы III главной особенностью политического строя Венгрии являлось верховенство королевской власти. В элиту входил узкий круг высшего духовенства и светского начальства – придворные, правители провинций (воеводы Трансильвании, баны южных земель или комитатские ишпаны). Только они имели право в качестве членов Королевского совета участвовать в процессе принятия политических решений, и поэтому их – на западный манер – все чаще и чаще стали величать «баронами», хотя никакими официальными, а уж тем более наследственными титулами они не обладали. Находясь на службе, они получали определенное содержание и специальные привилегии, например, часть налогов, собиравшихся с подчиненных им территорий, право вести свое войско под собственным знаменем. Эти традиции подрывались «новыми соглашениями» ( novae institutiones ), которые начали вторгаться в отношения между монархом и его баронами при Эндре II по инициативе тех его сторонников, которые хотели укрепить основы собственного, могущества. Если ранее власть магнатов зависела от доходов, которые они получали за /93/свою службу королю и которых могли лишаться, теперь король начал раздавать владения с замками и крепостями своим сподвижникам «навечно», т. е. с правом передачи этой собственности потомству.

Масштабы перемен были поистине грандиозными: за очень короткий период позднесредневековой и ранней новой истории большая часть земель Венгрии оказалась в руках крупных помещиков. Новая система распределения почти ничего общего с принципом вассальной зависимости не имела, так как дарованные земли не считались ленными поместьями, владельцы которых обязаны были в будущем служить, а являлись наградами за былые заслуги, не оговариваемыми никакими условиями. Аналогичным образом строились отношения между баронами и их окружением, что создало специфически венгерскую систему фамилиаритета вскоре после того, как магнаты обзавелись огромными земельными владениями (полностью процесс завершился лишь к началу XIV в.). Эти отношения тоже весьма отдаленно напоминали систему западной вассальной зависимости. Фамилиар, вознамерившийся служить по гражданской или по военной части барону, в социальном отношении значительно его превосходившему, оставался свободным землевладельцем, на собственность и положение которого никоим образом не влиял его «служебный» статус. С другой стороны, Венгрия не знала никаких официальных церемоний жалования поместьем, подчеркивавших «равенство между неравными». Фамилиар, получивший землю от барона за службу, считался (как фактически, так и по идее) человеком нижестоящим, зависящим от его воли и расположения.

Мотивы подобной политики самого Эндре II недостаточно ясны, хотя обстоятельства его прихода к власти, безусловно, требовали от него усилий по консолидации группы его влиятельных подданных. В чем он и преуспел. При этом новая политика была не чисто тактическим приемом, а сознательным шагом по пути реформ. Создание наследственной, наделенной классовым самосознанием светской аристократии магнатов действительно придавало «западные» черты внешнему облику венгерского общества, а стремление пополнять королевскую казну не столько поборами с маноров, сколько доходами с зарождающегося рынка товаров и услуг также вполне отвечало духу времени. Появление частных крупных латифундий, развитие товарно-денежных отношений и процесс урбанизации были вполне западными приметами той эпохи.

Тем не менее, Эндре II правил с характерной для него необдуманностью. В результате королевская власть на долгое время лишилась /94/авторитета, а сам король постоянно был вынужден выслушивать со всех сторон упреки в свой адрес. Даже те из соотечественников, кто были щедро им вознаграждены, выражали недовольство знаками его внимания и дарами, сыпавшимися на иноземных придворных и родню, буквально заполонивших страну с появлением немки Гертруды, жены Эндре II (ее убийство в 1213 г. стало темой «национального масштаба» в исторической драме Йожефа Катоны «Банк-бан», 1818, и одноименной оперы Ференца Эркеля, 1861). Авторитет Эндре II подрывали и частые безрезультатные войны. Так, пока он участвовал в крестовом походе 1217–18 гг., группа магнатов восстала против архиепископа Иоанна, которого Эндре II оставил правителем на время своего отсутствия.

С 1220 г. Эндре II оказался вынужденным постоянно давать обещания, что он пересмотрит свою политику и займется переделом розданной им земельной собственности. Из множества оппозиционных ему движений особое значение имели т. н. «королевские сервиенты». Несмотря на свое название, они были в высшей степени привилегированными свободными гражданами в обществе, где даже относительно независимые воины считались высокопоставленными подданными владык манориальной системы. Сервиенты и сами были помещиками. Они владели собственными крепостными и называли себя «слугами короля», потому что считались обязанными служить и подчиняться только королю, причем не как землевладельцу, а исключительно как правителю страны. Иными словами, это было пестрое по составу движение представителей независимых землевладельцев, которые, не будучи магнатами и баронами, чувствовали, что новые взаимоотношения угрожают самому их существованию как классу. Многие из них стали величать себя de genere , т. е. вели свою родословную от древних вождей родов и племен или от праотцов, с незапамятных времен владевших собственной землей, и, таким образом, давали понять, что наравне с баронами должны принимать участие в обсуждении важных политических проблем.