Ласло КОНТЛЕР - История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы

Своего апогея правительственная система просвещенного абсолютизма достигла при Иосифе II, сменившем на троне свою мать в 1780 г. Иосиф получил весьма солидное образование и был посвящен в arcana imperii [19] Здесь – дела империи (лат.) . задолго до того, как стал соправителем страны в 1765 г. К управлению владениями Габсбургов он готовился осознанно и неустанно. Около семи лет своей жизни он провел, путешествуя в поисках опыта и знаний. Он ездил инкогнито как за границей (под именем графа Фалькенштейна), например, в 1777 г. по Франции, где изучал результаты, достигнутые просвещенным правительством ми- /272/нистра Тюрго – выдающегося ученого-физиократа того времени, – так и по своим собственным провинциям, чтобы оценить их возможности и потенциал. Так поступал и великий противник просвещенного абсолютизма Габсбургов Фридрих II, которому Иосиф подражал со смешанным чувством восхищения и ненависти. Подобно Фридриху, Иосиф называл себя «первым слугой государства», подчеркивая, что в этом качестве монарх обладает абсолютной властью гаранта, обеспечивающего верховенство интересов общества и государства над интересами личности, сословий, провинций или регионов. Его империи суждено было стать Gesamtstaat , унитарным государством, состоящим не из разнородных частей и элементов, но основанным на ясных принципах разума и управляемым единым государем, который опирается на централизованный бюрократический аппарат и армию. Вдохновляемый более немецкими идеями о естественном праве и монетаристской политэкономией, чем гуманитарными доктринами французских просветителей (пользовавшимися популярностью у придворной аристократии, чье фривольное увлечение стилистикой рококо он презирал), Иосиф очень скоро понял, что основными препятствиями в достижении его государственных целей станут привилегии дворянства и церкви, региональные права и местные институты. В его ранних работах «Rêveries» («Мечтания», 1763) и «Memorandum» (1765), обобщавших принципы и устремления будущего короля, он полагал, что необходимо поприжать грандов и вельмож. Он мечтал о том, что, перед тем как взойти на престол, обратится к населению своей империи с просьбой дать ему на десять лет право неограниченной власти, чтобы он сумел сделать «все добрые дела, которые невозможно сделать при соблюдении всех правил, постановлений и клятв».

В действительности все это было лишь jeu d`esprit . [20] Игра ума (франц.) . Что он мог и что ему удалось сделать, так это не признать во всеуслышание особого статуса Венгрии. Взойдя в 1780 г. на австрийский престол, он сумел избежать процедуры коронации в качестве венгерского короля и, соответственно, не давал никаких предвыборных обещаний и клятв. В 1784 г. он даже приказал перевезти Священную корону в Вену на хранение в сокровищнице Габсбургов, заслужив прозвище «король в шляпе» и вызвав резкое негодование в среде венгерского дворянства. В то же самое время ему удалось привлечь на свою сторону небольшое число преданных сторонников реформ: эти венгерские «слуги /273/Иосифа» составили первую сколь-либо значительную прослойку современной управленческой и интеллектуальной элиты страны. Они поняли и признали политику, в которой забота об общественном благе была неразрывно переплетена с представлением Иосифа об имперском могуществе и величии, потому что эта политика казалась им отвечавшей их собственному стремлению улучшить жизнь в стране. Они готовы были следовать за ним, не чувствуя усталости и разочарования. Обучавшиеся в цитаделях современной науки, таких, как Геттингенский университет, они были знакомы с самыми последними политическими и экономическими учениями и школами и много путешествовали по странам Западной Европы. Они представляли собой компактную, внутренне взаимосвязанную социальную группу, члены которой регулярно общались друг с другом, работая стажерами в судебных инстанциях, учась в университетах, служа затем в различных административных органах или же посещая заседания какой-либо из тридцати масонских лож, существовавших в то время в Венгрии, где они могли сообща свободно обсуждать любые, даже самые дерзкие проекты, забыв о социальных предрассудках. В качестве официальных должностных лиц они собирали, систематизировали и интерпретировали данные о стране, ее достоянии и реальном положении дел, оставив, таким образом, бесценный материал для последующих поколений реформаторов. И самое главное, если магнетизм личности Иосифа и его успехи делали их еще более восприимчивыми ко всему новому, то его ошибки и неудачи обостряли в них чувство патриотизма. Всё это вместе взятое не только позволило им повлиять на характер национального движения, сформировавшегося сразу после кончины Иосифа II, но и перебросить мост из своих инициатив и последователей к поколению «великой» реформы 1820–40-х гг. В число «слуг Иосифа» входили и интеллектуалы-разночинцы вроде Йожефа Хайноци – превосходного адвоката, которого можно было бы назвать «первым венгерским либералом, если бы к тому времени либерализм уже появился, и дворяне наподобие выдающегося экономиста Гергея Берзевици, а также политики-аристократы, как Шамуэль Телеки, Ференц Сечени или Йожеф Подманицки.

С воцарением Иосифа II стиль политики просвещенного габсбургского абсолютизма резко изменился. Иосифа не волновал тот политический компромисс, видимость соблюдения которого, несмотря на отсутствие съездов государственного собрания, Мария Терезия ухитрилась восстановить в 1770-х гг., ублажая самолюбие венгерского дворянства знаками предпочтения и отличия, а также вернув Венгрии /274/часть отвоеванных у соседей земель: саксонских городов комитата Сепеш, отнятых у Польши (по договору о первом разделе Польши между Россией, Пруссией и Австрией в 1772 г.), всего Темеша, возвращенного в число венгерских комитатов, а также аннексированного и присоединенного к Венгрии Фиуме – города-порта на восточном побережье Адриатики. Всегда чувствуя, что у него мало времени, Иосиф безоглядно бросился в стремнину реформ, убедив себя в том, что король имеет право издавать законы и указы, не советуясь с представителями сословий.

Первый комплекс нововведений касался взаимоотношений между государством и католической церковью, позиции которой, хотя уже несколько ослабленные реформами Марии Терезии, все еще держались на привилегиях, по мнению Иосифа, по-прежнему обеспечивавших ей статус государства в государстве. К тому же, с точки зрения государства, нежелание католической церкви на практике признать веротерпимость vis-à-vis с другими конфессиями ослабляло общество, порождало в нем напряженность при том, что католики в Венгрии составляли не более половины всего населения страны. Вторая половина была поровну разделена между протестантами (кальвинисты, лютеране, унитарии), с одной стороны, и православными и униатами – с другой (менее 1 % приходилось на долю иудеев и исповедующих другие религии). Прежде всего, Иосиф утвердил положение, которое первоначально было разработано еще в 1767 г. при Марии Терезии и согласно которому содержание папских булл, указов и других инструкций могло публиковаться исключительно с королевского разрешения ( placetum regium ), – распространив его действие также на Венгрию. Затем Иосиф убрал из-под церковного контроля цензуру; фактически он даже приказал перлюстрировать переписку католического духовенства с Ватиканом. Параллельная либерализация цензуры (индекс запрещенных книг сократился с более, чем 4 тыс. наименований до примерно 900) привела к замечательному расцвету книгоиздания, к появлению на рынке самой различной литературной продукции, в частности публикаций, критически оценивавших деятельность Иосифа с корпоративных, патриотических и прочих идейных позиций.