Роберт Харви - Освободители

О’Хиггинс верхом на лошади скакал во главе трехсот кавалеристов. Его отряд, следовавший на юг, попал в засаду. Казалось, О’Хиггинса вот-вот схватят, но он смог мобилизовать своих людей и отразил нападение роялистов. Но они успели сжечь его поместье Лас-Кантерас и захватили в плен его мать и сестру. Победа О’Хиггинса над напавшими на него роялистами уже ничего не могла изменить: большая часть территории между Чильяном и рекой Био-Био, а также местность к югу от них находились под контролем роялистов.

На этом несчастья патриотов не закончились. В небольшом бою у Эль-Робле Каррера и О’Хиггинс опять попали в засаду. Каррера на лошади покинул поле боя, бросив раненного в ногу О’Хиггинса. Несмотря на боль, О’Хиггинс продолжал руководить боем и спас своих людей. Этот небольшой эпизод заставил патриотов пересмотреть отношение к своему лидеру. Непрофессиональные действия и неумелое командование Карреры заставили хунту сместить его с поста главнокомандующего. Вместо него был назначен твердый и надежный О’Хиггинс.

Каррера и его братья пригрозили хунте свержением. Да и О’Хиггинс, человек несколько наивный и добросердечный, встал на защиту Карреры. Он считал, что сейчас «важно сохранять стабильность в командовании и не смещать офицера, чья служба незаменима в борьбе с врагом».

И тем не менее хунта настояла на смешении Карреры. Получив приказ о своей отставке, Каррера растоптал его, а посланников, доставивших этот приказ, арестовал. Маккенна настоятельно советовал хунте, переехавшей в Тальку, чтобы быть поближе к району боевых действий, обратиться к О’Хиггинсу с такими словами: «Мужайтесь! Вы должны спасти свою страну! Неужели вы откажетесь занять пост, который вам доверили армия и правительство? Мы можем потерять целую провинцию. Вам одному придется отвечать перед Богом и страной за эту потерю».

Убежденный в том, что сможет контролировать ситуацию, Каррера все же согласился с назначением «столь ценного человека, как полковник О’Хиггинс». Самого же Карреру назначили послом в Аргентину. Как только известие о его назначении было получено, он выехал из Консепсьона вместе с младшим братом Луисом. Братья последовали за Хуаном Хосе, который уже находился в Сантьяго и готовился поднять восстание против правительства.

Мало кому довелось руководить делом в столь неблагоприятное время, как то случилось с Бернардо О’Хиггинсом и мало кто из них был так же неопытен. Назначенный командующим армией патриотов 2 февраля 1814 года, О’Хиггинс скорее напоминал мальчика для битья, поскольку руководил заведомо безнадежным делом. У него вовсе не было политического опыта. Он, несомненно, был храбр, но не имел надлежащей военной подготовки, был недостаточно политически подкован. Добрый и прямодушный, крайне непосредственный, наполовину ирландец, презираемый за внебрачное происхождение, О’Хиггинс являл собой нечто вроде антигероя. И вдруг ему выпал счастливый жребий: руководить армией, вернее, тем, что осталось от чилийской армии.

Через четыре дня после назначения на пост главнокомандующего О’Хиггинс вновь получил плохие известия. По приказу Хосе Фернандо де Абаскаля-и-Соусы, энергичного наместника Перу, двести ветеранов под командованием испанского бригадного генерала Гайнсы высадилась в Арауко, к югу от Консепсьона. Они прибыли на помощь роялистам. В этой армии было более тысячи опытных солдат. Теперь у роялистов в общей сложности имелось несколько тысяч бойцов.

У патриотов, напротив, было всего лишь около тысячи восьмисот человек, многие из них были истощены, плохо одеты и плохо вооружены, у некоторых не было ничего, кроме обыкновенных дубинок. У патриотов было всего несколько сторожевых постов к югу от Мауле, включая Консепсьон и Лос-Анхелес. О’Хиггинс реалистично оценивал состояние своей армии. «Я не рискую назвать это армией, — говорил он, — так как не вижу ничего, абсолютно ничего в ее снаряжении и нравственных устоях, что могло бы оправдать это название».

В течение нескольких недель испанцы перешли через реку Мауле и захватили Тальку. Чилийское правительство вынуждено было возвратиться обратно в Сантьяго. Создалась угроза изоляции Хуана Маккенны в Мембрильяре, к югу от Тальки, и О’Хиггинса еще южнее — в Консепсьоне. У Маккенны оставался единственный шанс: быстро двигаться на север, чтобы обогнать испанскую армию и блокировать ее продвижение в Сантьяго, который находился всего в сотне миль от расположения армии Маккенны. Хотя Маккенна не был уверен в удачном исходе похода на север, он не хотел оставлять без помощи О’Хиггинса. Ирландец Маккенна обращался к ирландцу О’Хиггинсу: «Если Вы сейчас же не выведете свою дивизию, все будет потеряно… Вы, мой дорогой друг, ответственны перед своей страной за вашу бездеятельность и за то, что медлите с выводом вашей дивизии… Просто сдвиньтесь с места, ради Бога, — и все будет хорошо».

О’Хиггинс начал выводить армию, но его продвижение было слишком медленным, так как он потерял всех лошадей и мулов. И тем не менее лобовой атакой он взял неприступную, по общему мнению, позицию испанцев на высотах Эль-Кило. Тем временем Маккенна с успехом отражал атаки основных сил испанской армии в Мембрильяре. Таким же воодушевляющим было и сообщение, что испанский патруль захватил Хосе Мигеля Карреру и его брата Луиса во время их поездки на север. Кое-кто из партизан Карреры намекал, что это О’Хиггинс проинформировал испанцев о его передвижениях. Но такое было вовсе не в характере О’Хиггинса. Однако если бы это было правдой, то свидетельствовало бы о том, что О’Хиггинс способен проявить твердость.

Теперь Маккенна просил О’Хиггинса покинуть Эль-Кило и двигаться дальше на север — для объединения с его войсками. 23 марта два ирландца наконец-то встретились. Они решили вести объединенную армию дальше на север, чтобы обогнать роялистов Гайнсы и предотвратить нападение на Сантьяго. Объединенная армия Маккенны и О’Хиггинса состояла из полутора тысяч пехотинцев, нескольких сот народных ополченцев, имевших восемнадцать ружей на двести человек.

Враждующие стороны поспешили по направлению к Мауле. Роялисты пришли туда первыми, но О’Хиггинс и Маккенна захватили и взяли под контроль брод через реку. Перейдя через него, они укрылись за прочными стенами поместья Кечерегуас. Гайнса понял, что выбить патриотов оттуда будет нелегко.

Приближалась зима. Обе стороны устали от противостояния. Перемирие было заключено при посредничестве английского морского капитана Джеймса Хиллиера. Ему приказали преследовать американский корабль за пределами чилийских вод и проследить, чтобы испанские ресурсы не были разграблены воюющими повстанцами. Он встретился с Гайнсой, О’Хиггинсом и Маккенной в крестьянской хижине, расположенной между позициями враждующих сторон.