Владимир Порошков - Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура

Беседа с Буцким была основательнее. Он вначале заявил следующее: «Я не могу с ходу дать вам согласие, так как не знаю ни характера, ни объема работы, не знаю, справлюсь ли я с ней. Если можно, прошу подробнее сообщить мне о характере и объеме работы». Я ему ответил: «Вы были начальником штаба артдивизии, поэтому я считаю, что опыт у Вас есть и, судя по личному делу, на всех участках работы, куда вас назначали, вы справлялись хорошо. Может быть вас пугает место?» Буцкий ответил, что место его не пугает и семья этого не боится, что он офицер и, куда прикажут, туда он и поедет, но хотел быть уверенным, что оказанное ему доверие он сможет оправдать. Я дал Буцкому на размышление сутки. На второй день разговор был кратким. Алексей Саввич дал согласие. Его согласием я был доволен, ибо он произвел на меня хорошее впечатление скромностью, тактичностью, как серьезный офицер. После этого я просил ГУК быстро оформить Буцкого приказом. В апреле 1955 г. он был назначен начальником штаба полигона (приказ МО № 0060 от 9.4.1955 г.). Его назначение было серьезной помощью в организационной работе.

Следует отметить, что до назначения полковника Буцкого обязанности начальника штаба орггруппы выполнял Васендин, причем активно и добросовестно. Своей работой он оказал большую помощь оргштабной группе.

В дальнейшем подбор кадров осуществлялся следующим образом. Подбором кадров в ГУКе занимались полковники Попов и Чайников. Они отбирали личные дела офицеров, изучали их и передавали мне для ознакомления. Наиболее достойных кандидатов вызывали из войск и академий для переговоров. Самым трудным моментом в подборе кадров являлось место дислокации. Многие офицеры и служащие, как только узнавали, что полигон будет размещаться в пустынной местности, немедленно отказывались, выставляя множество причин, чтобы не быть назначенными.

Выдумывались всевозможные болезни: калит, гастрит, гипертония, малярия, предрасположенность к туберкулезу, если не у самого себя, то у жены, детей, тещи и т. д.

Это была тяжелая, утомительная работа, которая усугублялась тем, что ее нужно было провести в ограниченные сроки, а также и тем, что нельзя было точно назвать место дислокации и характер работы полигона. Да к тому же требовалась предварительная проверка каждого кандидата по линии органов безопасности, соответствующая форма допуска. Для оформления допуска каждому офицеру и служащему необходимо было заполнить анкету. Многие вполне подходящие и достойные офицеры, узнав о пустынной местности и особо режимных условиях, отказывались. Приходилось терпеливо и настойчиво объяснять, что это очень важное мероприятие, вы будете довольны, но на первых порах придется пережить определенные трудности и т. д.

Большую помощь в подборе кадров оказали А. С. Буцкий и заместитель начальника полигона по политической части полковник Н. М. Прошлецов, а также офицеры, выделенные в НИИП-5 из состава ГЦП: А. И. Носов, А. А. Васильев, А. П. Метелкин, А. Ф. Коршунов, П. В. Гусев, Н. П. Павлов, А. Н. Злыденко, Д. Г. Харьковский и др. Они знали многих офицеров и рекомендовали их мне, а главное — что они сами дали согласие и являлись лучшим примером.

Исключительно большую роль в подборе молодых офицерских кадров для полигона сыграло то обстоятельство, что я был начальником реактивного факультета в Академии им. Дзержинского, где в апреле был произведен большой выпуск слушателей. Это были мои воспитанники, которых я знал, и они знали меня. Так как я первым дал согласие выехать из Москвы на формирование полигона, это давало мне большое моральное право агитировать молодежь ехать со мной осваивать «целину» — важнейший участок оборонного значения. Для этой цели я собирал целые курсы выпускников и проводил с ними разъяснительную работу, рассказывал о роли, месте и перспективах реактивной артиллерии и особенно баллистических ракет большой дальности.

Поэтому то количество слушателей, которое было намечено при распределении для полигона, сравнительно легко удалось сагитировать, и абсолютное большинство их без особого нажима дало согласие ехать осваивать «целину», как мы называли в то время полигон.

В дальнейшем для того, чтобы не раскрывать район дислокации полигона, были установлены условные наименования. Основная база полигона, располагавшаяся в Казахстане, называлась «Тайга», база на полуострове Камчатка — «Кама». Многие офицеры, рабочие и служащие, прибывшие в «Тайгу», острили: «Почему же в «Тайге» нет ни одного дерева?»

Кроме начальника штаба Буцкого, первыми моими заместителями были назначены: по ОИР — подполковник А. И. Носов, по НИР — полковник А. А. Васильев, главным инженером — подполковник А. П. Метелкин, заместителем по строительству — подполковник Н. Н. Васильев, начальником тыла — подполковник Лебедев, заместителем по режиму полковник Н. Д. Силин, заместителем начальника штаба — полковник П. Г. Ковель, начальником оперативного отдела — подполковник А. М. Войтенко.

Основным костяком инженерного состава полигона являлись выпускники артиллерийской инженерной академии и офицеры ГЦП.

Все эти и многие другие офицеры в наиболее трудный организационный период проделали исключительно большую работу. Надо отдать должное и их семьям, их женам, которые безропотно выехали в район с тяжелыми климатическими условиями, в абсолютно неблагоустроенный гарнизон. Это по существу еще не был гарнизон, а большой пыльный палаточный и земляночный лагерь.

Надо представить, насколько трудно было в течение 4–5 месяцев (с мая по сентябрь) сосредоточить в районе «Тайга» более 12 тысяч человек, которых необходимо было обеспечить питанием, водой, прачечными, теплым жильем, так как надвигалась суровая зима. Поэтому строительство жилого и бытового фонда полигона планировалось в два этапа.

Первый этап — это строительство временных сборно-щитовых бараков и домиков. Сначала были построены бараки для временных столовых и штабов полигона и для военных строителей. Затем возводили жилые общежития барачного типа и щитовые домики.

Для личного состава военных строителей строились в основном землянки.

С наступлением холодов серьезной проблемой стал вопрос банно-прачечного обеспечения гарнизона. Если в теплое время эта проблема решалась просто (мылись и стирали белье в реке), то с наступлением холодов возникала угроза антисанитарии. Поэтому по настоятельному и неоднократному ходатайству командования полигона директивой начальника Тыла Вооруженных Сил к полигону был прикомандирован банно-прачечный поезд с инициативным и очень деятельным начальником подполковником Колодяжным. Поезд проделал исключительно большую и полезную работу. В этом велика заслуга и начальника тыла Лебедева.