Игорь Данилевский - Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.); Курс лекций

Более конкретно границы «Русской земли» в широком смысле слова предлагалось, естественно, определять как

«сумму племенных территорий всех восточнославянских племен, исходя из тезиса летописца, что "словеньскый язык и рускый — одно есть"» [297] Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-ХШ вв. Изд. 2-е, доп. М., 1993, С. 47. .

По мнению большинства исследователей, довольно

«точные географические данные о территории русской народности содержатся в поэтическом "Слове о погибели Русской земли"» [298] Можно, наверное, не останавливаться подробно на анализе крайне слабого предположения, что низовья Дуная — вплоть до Тырново — могли именоваться <���русскими>, поскольку <���это, возможно, отражало древний процесс переселения актов к Дунаю и на Балканы> (Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества… С. 60).. .

Вызывает, однако, некоторое удивление, что при весьма подробном перечислении стран и народов, окружавших Русскую землю, в «Слове» (1238–1246 гг.) отсутствует упоминание непосредственно граничившего с ней на юго-западе Болгарского царства.

В качестве «наиболее систематического источника», привлекаемого для определения границ Русской земли в широком смысле, признается « Список русских городов дальних и ближних» (1375–1381 гг.). Парадокс, правда, заключается в том, что в «Список», как известно, попали не только собственно русские, но также болгарские, валашские, польские и литовские города". По мнению М. Н. Тихомирова,

«в основу определения того, что считать русскими городами, был положен принцип языка» [299] Тихомиров М. Н. <���Список русских городов дальних и ближних> // Тихомиров М. Н. Русское летописание, М., 1979. С. 88. .

Представление автора «Списка» о единстве русских, украинцев, белоруссов, молдаван и болгар (при всей условности употребления современных этнонимов для XIV в.) могло базироваться на том, что все они употребляли один и тот же письменный язык:

«болгаре, басани, словяне, сербяне, русь во всех сих един язык » [300] Ковтун Л, С, Азбуковники XVI–XVII вв.: Старшая разновидность. Л., 1989. С. 162. (курсив мой. — И.Д.)

Но из данного факта с неизбежностью следует, что этот-то язык и должен называться «русским». Речь, очевидно, идет о литературном (книжно-письменном) языке, который в современной славистике принято называть церковно-славянским (или церковно-книжным). Уже само его условное название показывает, что он был непосредственно связан с конфессиональной общностью: именно на него были «переложены» книги «Священного Писания», богослужебные и богословские тексты. Так что прилагательное «русский», по крайней мере в ряде древнерусских источников, вполне может соответствовать конфессиональному, а не этническому определению. Именно в таком смысле может быть понято и уже упоминавшееся утверждение летописца о тождестве славянского и русского языков.

Это позволяет дать нетрадиционное определение «широкого» значения словосочетания «Русская земля». Видимо, так должен быть понят фразеологизм «Русская земля» в описании событий 1145 г. в новгородском и южнорусском летописании. В Новгородской первой летописи старшего извода указывалось:

« том же лете ходиша вся Русска земля на Галиць…» [301] Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М. — Л., 19)40. С. 27. .

Подробнее этот поход описан и Ипатьевской летописи;

«Всеволод съвкоупи братью свою Игоря, и Святослава же остави в Киеве, а с Игорем иде к Галичю и съ Давыдовичема и съ Володимиром, съ Вячеславом Володимеричем, Изяслав и Ростислав Мсьтиславича сыновчя его, и Святослава поя сына своего, и Болеслава лядьского князя, зятя своего, и половце дикеи вси и бысть многое множество вои, идоша к Галичю на Володимиркаа» [302] Полное собрание русских летописей. М., 1962. Т. 2. Стб. 319. .

По справедливому замечанию В. А. Кучкина,

«если новгородский летописец имел в виду всех участников похода, тогда под его Русской землей нужно разуметь еще поляков и половцев» [303] Кучкин В. А. <���Русская земля>… С. 84. .

К этому следует добавить и уже упомянутое присовокупление к Русской земле в «Слове о погибели» и в «Списке городов» (хотя бы косвенно, по умолчанию) земель Болгарского царства, Литвы, Валахии…

Все приведенные факты требуют разработки внутренне непротиворечивой гипотезы, позволяющей объяснить такое наименование территорий, которые ни в языковом, ни в политическом отношении не могут называться «Русьскими».

Пожалуй, самой сильной (а для средневекового книжника — и наиболее важной) чертой, которая помимо общего происхождения, роднила народы и земли, было и остается единое вероисповедание их населения. Если именно этот признак составители «Слова о погибели» и «Списка городов» рассматривали в качестве существенного при отнесении каких-либо территорий или географических пунктов к категории «русских», что само по себе весьма вероятно, то следует сделать вывод: под термином «русский» они имели в виду скорее всего этноконфессиональную общность, близкую к тому, что сейчас именуется термином «православный».

На тождество (или близость) этих двух понятий в свое время обратил внимание Г. П. Федотов. Анализируя русские духовные стихи, он пришел к выводу:

«Нет…христианской страны, которая не была бы для него [певца духовных стихов] "русской землей"» [304] Федотов Г. П. Стихи духовные: Русская народная вера по духовным стихам, М., 1991. С. 96. .

Данный тезис прекрасно подтверждается редко цитируемым фрагментом Тверского летописного сборника:

«Того же лета [305] 6961/1453 взят был Царьград от царя турскаго от салтана, а веры рускыа не преставил , а патриарха не свел, но один в граде звон отнял у Софии Премудрости Божия, и по всем церквам служат литергию божественную, а Русь к церквам ходят , а пениа слушают, а крещение русское есть » [306] Тверской сборник // ПСРЛ. СПб., 1863. Т. 14. С, 494. (курсив мой, — И.Д.)

То, что здесь определения «русская», «русское» не имеют собственно этнического смысла, подтверждается, в частности, наименованием крещения русским. А оно — основа и важнейшая составляющая веры (как выполнения обрядовой стороны культа). Другими словами, речь идет в данном случае о православной вере и православных, а не об этнических русских.

Аналогичное противопоставление находим в Псковской I летописи под 6979 (1471) годом:

« а русского конца и всех святых Божних церквей[в отличие от « ляцких божниц»] Бог ублюде, христианских дворов и Своих храмов, а иноверныя на веру приводя, а христиан на покаяние». (курсив мой. — И.Д.)