Юрий Житорчук - Так кто же виноват в трагедии 1941 года?

«считал бы неотложным возобновление бесед германского посла с Молотовым относительно советской военной интервенции в Польшу».

В ответ Молотов вновь тянет время. Сталин был явно поражен потрясающими военными успехами нацистов. Он уже почувствовал свой стратегический просчет относительно оценки возможности и желания Запада победить Германию, данной им на политбюро 19 августа.

А 15 сентября Риббентроп еще раз настойчиво напомнил Кремлю:

«Варшава будет занята в ближайшие дни… Германия приветствовала бы начало советских военных операций именно теперь».

Гитлер явно надеется, что после того как Советы нападут на Польшу, Англия и Франция объявят ей войну и это в дальнейшем обезопасит его от возможности повторения ситуации ПМВ, когда Германия попала в тупик из-за того, что была вынуждена вести борьбу одновременно на два фронта. Для Сталина же такой вариант развития событий был совершенно неприемлем.

Поэтому Кремль откровенно тянул время, для того чтобы не сделать опрометчивого шага, прежде всего, желая выяснить, как Запад будет выполнять свои гарантии, данные им Польше. Если бы Франция начала генеральное наступление на фашистов с запада, а Англия поддержала бы его своими ВВС, то СССР ни в коем случае не стал бы вводить свои войска в Польшу. Ведь у Москвы не было никаких обязательств перед Берлином по использованию Красной армии во время германо-польского военного конфликта.

Надо сказать, что к 16 сентября основная часть польских войск была полностью блокирована немецкими нацистами в варшавском треугольнике и в районе Познани. Польское правительство скрывалось на границе с Румынией и фактически не контролировало страну. Немцы уже вышли на линию на 150–250 километров восточнее, чем это предусматривал секретный протокол к советско-германскому пакту о ненападении. В этой ситуации отказ Кремля от вступления Красной армии в Восточную Польшу был бы равносилен отказу от пакта с Германией и, как результат этого, выходом фашистов в ближайшие недели к границам СССР с непредсказуемыми последствиями.

В тоже время, Англия и Франция формально объявив Германии войну, практически никаких военных действий против немцев так и не предприняли, явно бросив Варшаву на произвол судьбы. В этих условиях Сталин принимает решение о вводе Красной армии на территорию Восточной Польши, и 17 сентября польскому послу в Москве была вручена нота с официальным объяснением советской позиции по этому вопросу:

«Варшава как столица Польши не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это означает, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договора, заключенные между СССР и Польшей».

Собственно говоря, в международной практике на тот момент времени не было какого-либо нормативного документа, определяющего признаки распада того, или иного государства и порядок прекращения договоров с распавшимся государством. Однако пример того, как надо было поступать с распавшимся государством незадолго до этого показала Англия, создав тем самым исторический прецедент.

После того как Словакия, при явном вмешательстве Германии во внутренний конфликт, происходивший в Чехословакии, в одностороннем порядке 14 марта 1939 года объявила декларацию о своей независимости, и, несмотря на то, что эта декларация в тот момент времени не была еще признана Прагой, Чемберлен в английском парламенте объявил:

«Эта декларация покончила изнутри с тем государством, незыблемость границ которого мы гарантировали. Правительство Его Величества не может считать себя далее связанным этим обещанием».

Поэтому у Сталина к 17 сентября возникли достаточные правовые основания для одностороннего аннулирования всех советско-польских договоров, как утративших свою юридическую силу. В частности при этом утратили свою силу и положения Рижского договора 1921 года, согласно которым стороны отказались от всяких прав и притязаний на земли по обе стороны границы.

Именно об этих землях и населяющих их народов и говорилось в советской ноте:

«Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными».

Надо сказать, что Москва и ранее выражала Польше свои протесты против несоблюдения там прав украинского и белорусского меньшинств. Так, например, 10 мая 1924 года СССР обратил внимание Польши на то, что «преследования национальных меньшинств приняли массовый и систематический характер» , и привел конкретные факты насилия польских властей над населением восточных окраин. Варшава отклонила эти претензии, объявив их вмешательством во внутренние дела Польши.

12 августа того же года в ходе переговоров с Англией советская сторона вновь заявила о необходимости предоставления населению Восточной Галиции права на самоопределение. На это польская сторона 23 августа ответила, что никакого вопроса о Восточной Галиции не существует, и одновременно усилила карательные меры против белорусского и украинского населения.

5 сентября СССР на переговорах с Англией вновь подтвердил неизменность своей позиции в вопросе о решении судьбы Восточной Галиции. Однако в то время Великобритания была озабочена созданием санитарного барьера вокруг Советского Союза и просто проигнорировала советские требования.

Тем не менее, после того как Запад признал за немцами, разделенными после ПМВ по различным государственным квартирам, право на воссоединение в едином государстве, было бы странно не признать такое же право и за украинцами, и за белорусами.

Да и о какой агрессии Москвы против Польши можно говорить, если основные участники тех событий в тот момент времени не сочли ввод Красной армии в Восточную Польшу актом агрессии. Ведь даже главнокомандующий польской армии маршал Рдыз-Смиглы в своем приказе не пишет ни слова о советской агрессии и необходимости противостоять ей:

«Советы вторглись. Приказываю осуществить отход в Румынию и Венгрию кратчайшими путями. С Советами боевых действий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей. Задача для Варшавы и Модлина, которые должны защищаться от немцев, без изменений. Части, к распоряжению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию или Венгрию».

Как мы видим поляки и не пытались поставить на одну доску действия фашистских и советских войск. А Англия и Франция давшие свои гарантии в случае неспровоцированной агрессии против Польши даже не сделали никаких заявлений по поводу того, что СССР совершил агрессию по отношению к своему восточному соседу. Не говоря уже о том, что Запад и не собирался в соответствии со своими гарантиями объявлять войну СССР.