Рита Мональди - Veritas

Существовало и еще одно ошеломительное совпадение, о котором знал только я: неизвестный летчик, которого в «Виннерише Диариум» представили как бразильского ученого, во всем был похож на то удивительное создание, с которым я встречался одиннадцать лет назад в Риме, во время своего второго приключения с аббатом Мелани, скрипача Альбикастро, который постоянно наигрывал мелодию, именуемую фолией, танец из Португалии.

– Давайте подведем итоги, – сказал я. – В то время как в Португалии происходили все эти странные события, принц Евгений принимает агу и тот говорит ему «soli soli soli ad pomum venimus aureum». A твой Кицебер планирует, что голова…

– Моментик, пожалуйста.

Угонио попросил, чтобы я повторил предложение, которое сказал турецкий посланник Евгению Савойскому.

– Это сигнификативная, тенденциальная и истинная фразеология.

– Что-что? – переспросил Симонис.

– Он говорит, что послание турок совершенно ясно, – перевел я.

Нет никакого сомнения, уверенно подтвердил осквернитель святынь: османы тоже предприняли поездку в Вену, чтобы заполучить обратно Золотое яблоко. Только ради этого они прибыли «к Золотому яблоку», как дословно переводилось латинское высказывание аги.

– Может быть, – согласился я, – но почему они объявили об этом Евгению?

– Это я совсем не знаю, – пожав плечами, ответил Угонио.

– А где сейчас Золотое яблоко?

– Я выследивал его с крайне тщательной настойчивостью и очень упрямым педантизмом. Некоторые предположивают что управитель кораблем спрятал его на Летучем корабле, прежде чем его бросили в темницу. К сожалению, там я тоже ничего не смог загарпунить. Насмотровщик и его кошачьи пантеры слишком сильно вынюхивают, но я его еще отругаю.

– Так где же яблоко?

– Дабы быть скорее отцом, чем отцеубийцей, я подожду, пока не смогу выследывать более основательно. А еще я обустрою, чтобы заставить говорить диакона собора: он страстный собиратель сакрантных мелочей. Завтра, быть может, он выдаст предложение арцангелуса в обмен на corpus santus. [67]

– Очень хорошо, браво. Подари ему огрызок от яблока, которое съел Адам, – принялся насмехаться над ним Симонис.

У нас с помощником не осталось времени на обмен впечатлениями после встречи с осквернителем святынь. Через несколько минут после того, как он ушел, в нашу дверь постучала сама хормейстер. Сначала она осведомилась о последних событиях, поскольку сестры рассказали ей о нападении на Клоридию, о нашем преследовании и, наконец, о суматохе на улице. Я поведал о том, что произошло, при этом умолчав о своих связях с осквернителем святынь. Я сказал ей, что это мелкий грабитель, с которым я познакомился давным-давно в Риме, и решил пощадить его, потому что он – мой земляк. Впрочем, новости, которые принесла нам сама Камилла, были гораздо более важными.

– Возблагодарим все Господа, – со вздохом произнесла она. – Императору лучше. Похоже, болезнь протекает благоприятно, врачи считают, что через несколько дней его величество будет не только вне опасности, но и снова здоров.

Общественные молитвы, начавшиеся вчера по всему городу, особенно же в соборе Святого Стефана, помогли. Поэтому теперь священные молитвы продлятся еще шесть дней, чтобы Небо прислушалось к мольбам подданных императора. На данный момент начата сорокачасовая молитва, учрежденная несколько лет назад во время опасной болезни эрцгерцога Карла, младшего брата Иосифа, которая при Божественной поддержке окончилась счастливым исходом. Молитву могли читать только мужчины, и длилась она неделю. Нужно было молиться шесть часов в день, каждый цикл (об этом вряд ли стоит напоминать) разделен по слоям общества. В первый день, то есть вчера, в воскресенье, молилась императорская семья, сегодня настала очередь дворянства, затем будут молиться пять слоев общества, конечно, в рабочее время: с восьми до одиннадцати и с пятнадцати до восемнадцати. На седьмой день закончим молитву мы, ремесленники и торговцы. Женщинам на протяжении этих дней предписывалось молиться в церквях с наибольшей страстью.

Мы возликовали, услышав эту чудесную новость. Мы с Симонисом обняли несчастную Камиллу, которая так страдала и была готова к долгим бдениям и молитвам. Мы не спали и даже не завтракали, но эта новость пробудила в нас чувства.

– Сегодня понедельник, Симонис.

– За работу, господин мастер, – ответил мой помощник со своей глуповатой улыбкой, всегда вызывавшей доверие.

Конечно, пора приниматься за работу. Но мы оба знали, что на самом деле нами владела тайна Золотого яблока. И ответ на наши вопросы ожидал нас там, за стенами города, в Нойгебау, в месте Без Имени.

Улица наконец очистилась от снега. Очень своевременно, подумал я, пришла новость о вероятном выздоровлении несчастного императора. Однако черная паутина из смертей и несчастья, опутавшая нас всех, ни в коей мере не развеялась: во время поездки я снова думал об ужасном конце Христо и Данило Даниловича, о причинах болезни Иосифа Победоносного и о неожиданном известии о том, что Хаджи-Танев был османским подданным. А как понять загадочные намеки бедного болгарского студента о взаимосвязанности «soli soli soli» с шахматным матом?

Ночную ссору с аббатом Мелани тоже еще нужно будет уладить, поскольку мои подозрения нисколько не улеглись и рано или поздно мы с Атто снова поговорим, и тогда я, вероятно, лучше пойму его странное поведение. Признаю, на него напал серьезный недуг, когда я обвинил его в том, что он планирует убийство императора. Однако это могло быть и испугом пойманного с поличным виновного, а не несправедливо обвиненного невиновного. Да, возможно, это было искусное притворство, чтобы выпутаться из затруднительного положения и обернуться невинным ягненочком, – разве я недостаточно знал о поразительной изворотливости этого мошенника, лжеца и обманщика?

Сегодня в Нойгебау нас ждало не только расследование, касающееся Летающего корабля, но еще и куча работы. Кроме того, я опасался, что мне придется частично отказаться от помощи Симониса, поскольку он должен был присутствовать на церемонии возобновления учебы после пасхальных каникул.

– Не волнуйтесь, господин мастер, – успокаивал он меня, – праздник начнется во второй половине дня.

– Во второй половине дня? А лекции?

– Они начнутся только завтра. В противном случае было бы больше отсутствующих, чем присутствующих.

– А почему?

– Студенты здесь обычно используют свои каникулы до последнего момента. Они всю ночь, до рассвета, праздновали, ели и пили. Сегодня студенчество Alma Mater Rudolphina преспокойно спит, чтобы проспаться. Поэтому сочли, что будет разумнее перенести церемонию возобновления занятий на вторую половину дня, а лекции начать только со вторника.