Рита Мональди - Veritas

Там и произошел первый случай. Чтобы продвинуть свою собственную стратегию, генерал Гвидо Штаремберг вынуждает императорские войска понести тяжелые потери. 59-й полк пехоты под командованием Марсили сильно сократился. На протяжении вот уже слишком многих дней императорские войска тщетно бьются об стены крепости. Марсили в открытую критикует стратегию Штаремберга, хотя тот имеет гораздо более высокое военное звание. Да и со своими подчиненными он не церемонится: требует быстроты, дисциплины, бережливости (немало офицеров пользуются имеющимися в наличии военными финансами, чтобы тайком выделять себе «чаевые»). Он сажает под замок своего подполковника за неповиновение, после чего тот подает на него жалобу за придирки и его временно отстраняют от должности. Правоту Марсили признают только позже.

– В битве граф Марсили всегда требовал от солдат верности, честности и мужества. Однако мог и указать вышестоящим чинам на то, что они совершают ошибку, которая стоит человеческих жизней.

– Это смело, – заметил я.

– Это крайне опасно. К счастью, его враги ничего или почти ничего не могли сделать против столь ценного офицера: никто не знал местность, на которой велась война против турок, лучше, чем он.

Когда французский гарнизон после взятия Ландау сложил оружие у его ног, зажглась военная звезда Иосифа Победоносного, продолжал аббат Мелани. Однако и на долю Марсили выпала немалая слава. При императорской армии он считался теперь величайшим экспертом по крепостям и осадам. Он знает тайны всех военных школ, будь то французских, немецких или итальянских. Даже симпатии войск, с которыми он обращался по всей строгости, были на его стороне, а равные ему по званию признают его верность и самоотверженность. Ибо неискренность, равно как и невежество, несправедливы по отношению к достоинству войны.

Однако где-то на заднем плане маркграф Баденский кипит от ярости. Марсили раскрыл его некомпетентность, прямо обратившись к королю Германии и Рима. Этот итальянец не только опозорил его, он еще и невыносимо образован, честен и добродетелен. Чего он собирается еще добиться?

Вскоре маркграф отыскал возможность отомстить. В декабре того же 1702 года французы осадили австрийский город-крепость Брайзахна-Рейне, являющийся очень важным пунктом для контроля региона Брайсгау. Принц Евгений приказал Марсили отправляться в Брайзах, чтобы поддержать там другого итальянца, маршала Делл'Арко, в случае если тот (странное, двусмысленное основание) заболеет. Маркграф Баденский точно знает, что Марсили и Делл'Арко враждуют, и поэтому вместе смогут сделать очень мало.

Осаждающих французов насчитывалось двадцать четыре тысячи человек. Гарнизон Брайзаха же располагал чуть более чем тремя с половиной тысячами людей. Так сказали Марсили, на самом же деле обороняющихся еще меньше. Его ожидают плохо вооруженные солдаты и небоеспособные пушки, нет инженеров и минеров (а они необходимы для защиты крепости), в крепостных рвах нет ни капли воды, чтобы удержать неприятеля на расстоянии. Он тут же пишет маркграфу Баденскому о том, что ситуация безвыходная, однако ответа не получает. Поэтому принимается за работу, занимается усилением укреплений. Тут же начинаются споры с Делл'Арко, и Марсили заточают на шесть месяцев. Деньги заканчиваются, войска не получают плату и жалуются. Он пытается занять деньги в ближайшей крепости Фрайбурге, но ничего не выходит. И он отдает приказ печатать свинцовые монеты, чтобы раздать солдатам, гарантируя их своим собственным состоянием.

– Так поступил и Мелак, французский комендант Ландау! – вмешался я.

– Так поступает каждый настоящий комендант в такой ситуации, так он должен поступать, – с серьезным выражением лица ответил Мелани. – Это также объясняет, почему офицеры должны происходить из благородных и зажиточных семей: дворяне располагают большими средствами, чем остальные.

Наступила вторая половина августа 1703 года. Маленький императорский гарнизон героически сопротивляется, однако превосходство французов под предводительством герцога Бургундского очевидно, в первую очередь благодаря способностям маршала Вобана, великого архитектора крепостей «короля-солнце».

– Того самого, который укреплял Ландау?

– Именно его. И Брайзах он тоже укреплял, когда тот был в руках французов, он знает его как свои пять пальцев.

Императорские офицеры уже утратили какую бы то ни была надежду. Однако Марсили неутомим: он своими собственными руками ремонтирует части артиллерии, рисует минные подкопы и поперечные рвы, сплотив всех, кто еще хочет сражаться, вокруг себя. Делл'Арко созывает военный совет; офицеры уже не верят в поддержку и единогласно решают сдаться. Только Марсили еще печется о спасении чести. Французы должны оказать его гарнизону военную честь, бушует он перед собравшимися, с барабанным боем и развевающимися знаменами. Все должны знать, что Брайзах был проигран с честью. Когда императорские войска 8 сентября 1703 года, обессиленные и заляпанные кровью, с гордо поднятыми головами выходят из ворот крепости, французы не верят своим глазам: неужели эта горстка оборванцев так долго держала их здесь? Кто-то шепчет победителям, что душой этих одержимых был он, этот Марсили, он измучен и ранен, как и остальные, но в его покрасневших глазах читается горечь поражения. Очевидно, что он сражался бы и дальше, если бы у него были верные соратники. Проклятье! Потому что трусость, как и невежество, позорит честь войны.

Однако самое страшное еще впереди. Его отпускают вместе с остальными офицерами, он возвращается в ряды императорской армии и тут же предстает перед трибуналом.

– Трибуналом? – вздрогнул я. – Но почему?

– На Делл'Арко, Марсили и других офицеров была подана жалоба на то, что они сдались.

– Но что же им было делать? У французов солдат было в десять раз больше, чем у них!

– Слушай.

Совсем скоро, 15 февраля, последовали приговоры: Делл'Арко приговорен к обезглавливанию, Марсили – к понижению в звании и лишению всех воинских наград. Три дня спустя Делл'Арко казнили в Брегенце как какого-то обычного преступника, при всем честном народе; саблю Марсили преломили символически. Он выжил, но навеки обесчещен. Ярость толпы удовлетворена, но в первую очередь доволен местью маркграф Баденский: исполнение приговора над остальными офицерами отложили.

Только теперь, в этот миг, храбрый Марсили, выживший в аду турецкого плена, после пыток и ранений, окровавленный, приползший в Болонью, не желавший ничего иного, кроме как поскорее вернуться на службу императору; Марсили, встречавший зависть, подлость и тупость с гордо поднятой головой; Марсили, который снискал на поле боя уважение и благодарность короля Германии и Рима и будущего императора Иосифа I; Марсили, ученый, уроженец Болоньи, дворянских кровей, друживший с простыми солдатами, офицер, в отчаянии считавший каждый день мертвецов, в то время как другие офицеры пили и смеялись, проигрывали в карты деньги, украденные у гарнизона, теперь, только теперь понял Марсили: чтобы уничтожить его, сохранявшего на протяжении нескольких месяцев патовую ситуацию с французами, потребовалась зависть всего лишь одного человека, бывшего, кроме того, рангом выше его – маркграфа Баденского.