Александр Насибов - Атолл Морская звезда

Джоан продолжала сердиться. На Лаврова сыпались упреки. Вдруг она подбежала к портрету девушки с явным намерением сорвать его со стены.

- Не трогай! - нервно крикнул Лавров.

- Вот как! Сам же обещал снять портрет... Боже, да ты до сих пор любишь эту особу!.. Что ж, я напомню ее последнее письмо.

- Шарила в моих бумагах?

- Сам же просил, чтобы я разложила их по новым папкам. А письмо лежало на виду. И какое письмо! Я запомнила каждую его букву. - Джоан закрыла глаза и выставила вперед руку, как бы готовясь к декламации: "Рада, что ты жив, Алексей. Но я вышла замуж. Мы живем хорошо, у нас будет ребенок..." Какой это год?

- Сорок третий.

- Голодная, истекающая кровью Россия. И - "мы живем хорошо". Еще бы! Муженек - хозяин крупного магазина!.. Тогда-то тебя и ранило? - Джоан поперхнулась от возникшей догадки: - Стой! Ты, наверное, сам искал смерти? Подумать только - из-за кого!.. Воин истекает кровью на поле битвы, а она и этот торгаш делают своего первого ребенка!.. Молчишь, Алекс? Ведь и в плен попал тогда же? Что ж, навсегда порвав с ней, ты поступил как настоящий мужчина. Но прошло время - и стал жалеть?

- Я ни о чем не жалею. Это лишь память о прошлом.

- Память! Ниточка, которая тянется в Россию, вот что! Боишься порвать ниточку? - Гибсон кулаком погрозила портрету: - Не обольщайся, сейчас это рыхлая женщина с сальными волосами. У нее потные ладони и толстый живот. Ведь они жрут один картофель!

- Замолчи, Джоан!

- Да, да, варят его бушелями, давят деревянными ложками и - в желудки, в желудки! Вместе с кожурой!..

Лавров шагнул к ней. Мужчина почти двухметрового роста, он весил верных сто килограммов. Казалось, его гнев вот-вот обрушится на кричащую. Но он сдержался.

- В войну люди радовались, когда в доме была картошка, - сказал он печально. - Это вам посчастливилось, вы не знали, что такое настоящая война. У вас в стране не сгорел ни один дом, не был убит ни один ребенок.

В дверь позвонили. Лавров ушел в холл и вернулся с пачкой газет, на ходу разворачивая одну из них.

Джоан заглянула в газету:

- Ого, интересно! - Она включила приемник, и в комнату ворвался голос репортера.

- Да-да, - кричал он, - их зовут доктор Анна Брызгалова и доктор Петр Брызгалов! Это супруги. Они только вчера приехали в нашу страну из России. Слушайте, слушайте, со своим микрофоном я у подъезда Амбассадор-отеля, где остановились эти ученые... Улица - сплошное стадо автомобилей. На тротуарах сотни людей. Я подхожу к одному из них... Ну, вот вы! Зачем вы пришли сюда? Назовите себя.

- Мое имя Рой Тернер.

- Очень хорошо, мистер Тернер. Зачем вы здесь?

- Кто-то сказал, будто самоубийца собирается прыгнуть с крыши отеля.

- Все верно! - со смехом ответил репортер. - Глядите не прозевайте он вот-вот появится... А вы? Как вас зовут? Что это у вас на рукаве? Смотрите-ка, свастика!.. Вы не немец?

- Можете считать меня немцем... И эти мои дружки, что стоят рядом, они тоже для тебя боши. - На секунду голос говорившего был заглушен хохотом. - Так вот, мы заявляем: беглецы из большевистской России могут оставаться у нас.

- Понял, спасибо! - скороговоркой ответил репортер. - А вы, мистер, не скажете ли несколько слов?

- Что ж, скажу, - вступил новый голос. - Скажу так: у меня нет ни дома, ни жратвы - ночую где придется, ем, что поднесет господь бог. Они предатели, эти двое русских! Зачем они здесь? У нас хватает своих прохвостов. Фашизм не пройдет!.. Ты ударил меня? Ах ты, каналья!..

Шум потасовки заглушил все остальные звуки. Потом стало тихо: видимо, репортер выключил микрофон. Но вот снова послышался его голос. Все той же профессиональной скороговоркой было сообщено, что русских ученых увезли представители иммиграционной службы.

- Но я отыскал их след! - кричал репортер. - Я разыскал их, совершил невозможное, чтобы вы могли прослушать это интервью!.. Доктор Петр Брызгалов, что побудило вас совершить столь решительный шаг?

Другой голос, запинаясь и делая неожиданные остановки между словами, сказал, что подготовлено специальное коммюнике. Оно будет опубликовано.

- А как здоровье вашей супруги? Миссис Анна Брызгалова - неплохо звучит, как вы думаете?

- Для моих ушей это райская музыка.

- Приятно слышать, сэр... Итак, где же она? Вот бы и ей сказать в микрофон несколько слов!

- Жена нездорова. Все случилось так внезапно...

- Внезапно? - в голосе репортера было недоверие. - Что вы имеете в виду?

- Ну... Как бы это сказать, мы не сговаривались заранее... Но, очутившись здесь, посмотрели друг другу в глаза и поняли, что уже не вернемся.

- Вот ка-ак, - протянул репортер. - А я слышал иную версию. Утверждают, будто в Москве вы спешно продали дачу и автомобиль.

- Каждый волен поступить с принадлежащими ему вещами, как ему заблагорассудится!

- Мистер Брызгалов, что вы сделали с вырученными деньгами?

- Это мои деньги, понимаете, мои!

- Ну ладно, не будем ссориться... У вас есть дети?

- По счастью, мы бездетны.

Лавров, слушавший репортаж с нарастающим раздражением, выключил приемник:

- Прости, Джоан, не могу. Перебежчики, откуда и куда бы они ни бежали, всегда омерзительны.

Гибсон будто не слышала - повернула к свету газетный лист с большой фотографией Петра Брызгалова:

- А он ничего, этот русский. - Взяла другую газету: - Здесь еще импозантней... Сколько ему может быть лет?

- Удивительно, - задумчиво произнес Лавров, - говорил по радио он, Брызгалов, в газете только его портреты. Где же "миссис Анна"?

- Анна... Я уже встречала это имя...

- Была императрица Анна, потом Анна Каренина - героиня романа Льва Толстого.

- Не то, Алекс... Стоп! - Джоан кивнула на портрет девушки на стене кабинета. - Это тоже была Анна... Знаешь что, провались они обе! - Обняла Лаврова, потерлась щекой о его плечо: - Я иду наверх, приму ванну и буду ждать тебя, хорошо? А деньги за дом и за обезьян отдашь, как только сможешь. Ты и сейчас хорошо зарабатываешь, за океаном же твои доходы удесятерятся - это я беру на себя!

- Сколько, ты сказала, там обезьян?

Джоан встрепенулась. Все еще не веря, что наконец-то вырвала согласие Лаврова на переезд, схватила его за плечи, стала трясти.

- Пятьдесят! - закричала она. - Пятьдесят обезьян - и среди них две гориллы. У тебя будет сто обезьян, двести, сколько захочешь!

- Вот и славно. И не будем медлить с отъездом. Конечно, я быстро за все расплачусь. Стану экономить на чем только могу. Подальше отсюда, от этого гнезда политиканства, грязи! - Он скомкал и швырнул на пол газеты. Мерзавцы, мерзавцы!..

Джоан Гибсон смотрела на него и счастливо улыбалась.

Вторая глава

В те минуты, когда профессор Лавров узнал о происшествии с двумя советскими учеными, сами они находились в одной из резиденций специальной службы, доставленные туда из крупного магазина самообслуживания. По заявлению служителя, дежурившего у экрана контрольного телевизора, Анна Брызгалова пыталась украсть кофточку белой ангорской шерсти.