Александр Насибов - Долгий путь в лабиринте

"Проверяли груз?" - спросил он, когда мы остались с глазу на глаз.

Я ответил, что такого приказа не было.

Тогда он вскрыл один из тюков. Там находились комплекты польской военной одежды, судя по знакам различия, для рядовых или унтер-офицеров.

"Ношеные, - сказал Мюллер, осматривая мундиры. - Очень хорошо, что так".

Затем он заглянул в портфель и тоже остался доволен. Там оказались какие-то документы, по виду - они могли быть солдатскими книжками или чем-то вроде этого.

Мюллер тут же позвонил Гейдриху и доложил, что все в порядке. Затем он передал трубку мне.

"Тилле, - услышал я голос шефа, - можете возвращаться в Берлин".

На обратном пути я недолго размышлял о причинах, побудивших Гейдриха перебросить на восток страны комплекты униформы солдат чужой армии. Было ясно, что польские мундиры нужны нашим разведчикам или диверсантам, назначенным участвовать в предстоящей акции. Меня занимало другое. Странно выглядел сам процесс передачи польской военной одежды из одного ведомства в другое, транспортировка ее в Оппельн: этим занимались три генерала и штандартенфюрер!

Но все это забылось, когда на рассвете я оказался дома и лег наконец в постель.

В полдень позвонил мой помощник. В отделение пришла важная шифровка. "Та самая, которую вы ждете", - прибавил он.

Речь шла о выполнении задания, которое руководство СД передало своему резиденту, действующему в составе германского посольства в Москве. Требовалось установить контакт с моей кузиной, прощупать ее настроение, взгляды. Учитывая высокое положение, которое занимает супруг этой женщины, мы настаивали на особой осмотрительности.

И вот пришел ответ из Москвы. Я сразу подумал о неудаче: задание было передано лишь неделю назад, это слишком маленький срок, чтобы что-то успеть, но для неудачи - вполне достаточный.

Так и оказалось. "Дипломат" не мог отправиться на Кавказ с соблюдением обычных правил (уведомив власти о маршруте и целях поездки и получив соответствующее разрешение). Поехал туда нелегально, но уже на вокзале в Баку почувствовал наблюдение. Ему не мешали, но не спускали с него глаз. Работник понял, что должен немедленно вернуться. Он так и сделал.

Да, неудача. Я подумал и о том, как воспримет это Гейдрих. Теперь, когда я у него в подчинении, он по-прежнему корректен, вежлив. Но у нас уже иные отношения...

Двумя часами позже он сам вызвал меня. Оказалось, он уже знал о московской шифровке.

- Понимаете, что произошло? - холодно сказал Гейдрих. Необдуманными действиями вы просигналили русским, что намеревались с кем-то встретиться в Баку. А важность этой встречи подчеркнули тем обстоятельством, что рискнули отправить туда официально аккредитованного дипломата!

Я сказал, что все понимаю и готов нести ответственность.

- Вашей вины здесь нет. - Он покачал головой: - Неопытны, только и всего. Взялись за дело не с того конца. - Гейдрих продолжал после паузы: - Учтите, в Баку действует консульство Персии и там есть наш человек...

Мы подробно обговорили этот вариант, все спланировали.

Я был уже возле двери, когда он окликнул меня:

- Любите вы музыку, штандартенфюрер?

Я был огорошен, но быстро нашелся. Разумеется, я знал, как ответить - ведь мне была известна страсть Гейдриха к скрипке.

- О да! - воскликнул я. - Фортепиано и скрипка для меня превыше всего в часы отдыха.

Гейдрих стоял за столом и улыбался.

- В таком случае жду вас завтра в восемь часов вечера у себя в Зюденде. Соберутся любители музыки. Буду рад доставить вам удовольствие.

27 августа. Я пишу эти строки в полночь, только что вернувшись от Гейдриха. То, что я увидел там, непостижимо. Будто побывал в ином мире... Огромный салон обставлен старинной мебелью, пол устлан ковром и поверх него - тигровыми и медвежьими шкурами. Гости в вечерних туалетах чинно сидят в белых с серебром массивных креслах. У рояля, стоящего на небольшом возвышении, прямая и статная фрау Лина Гейдрих. Ее светлые волосы гладко зачесаны, тяжелая коса свешивается до пояса, приятно контрастируя с алым бархатом платья. В нескольких шагах от нее сам хозяин. Он во фраке, глаза полузакрыты. Расставив ноги, он чуть покачивается в такт мелодии, которую извлекает из своей скрипки. Обстановку таинственности, волшебства дополняют свечи - зажжены только они, в их неровном свете лица людей кажутся белыми, нереальными... Будто нет вокруг Германии с ее дымящими, грохочущими заводами, нет сотен дивизий, которые заканчивают последние приготовления, подтягиваясь к границе с Польшей, и будто не он, Гейдрих, несколько часов назад сидел в своем кабинете, управляя гигантской машиной безопасности рейха!

Позже, когда закончился легкий ужин в саду и подали кофе, случилось так, что на несколько минут мы с Гейдрихом оказались с глазу на глаз.

- Вам понравилось? - спросил он.

Разумеется, я рассыпался в похвалах по поводу его таланта.

- То, что вы делали со своей скрипкой, - истинное волшебство, сказал я. - Можно подумать, что в руках у вас был "Страдивари".

- Увы! - сказал он и вздохнул. - О такой скрипке я могу лишь мечтать.

Под конец я заметил, что у меня из головы не выходит наш последний разговор - идея с использованием человека из персидского консульства в Баку...

- А пока, быть может, стоит направить к кузине нового посланца, более ловкого? - сказал я. - Выждать какое-то время и сделать новую попытку...

- Я подумаю, - ответил Гейдрих. - Возможно, так и поступим. Но все равно это позже. Сегодня я позволил себе несколько часов развлечения. Надо было дать отдохнуть нервам перед трудным делом в Польше. Месяц, если не больше, мы будем работать как одержимые. Подождите еще месяц, Тилле, и мы все решим".

3

Было около четырех часов дня, когда Кузьмич закончил просматривать пленку. Отложив ее, прислушался. С кухни не доносилось ни звука. Он встал и прошел туда.

Эссен спал, положив голову на угол стола. Дробиш сидел рядом и курил. Увидев вошедшего, бесшумно поднялся с табурета. Они вернулись в комнату.

- Извините его, - сказал Дробиш, кивнув в сторону кухни. - Гвидо работал ночью, сутки не сомкнул глаз... Ну, как пленка?

- Вы сделали важную работу, товарищ, - сказал Кузьмич. - Очень важную. Но...

- Но это только начало?

- Да.

- Нужен весь дневник?

- В первую очередь письма. Все, какие есть. У этого Тилле могут оказаться письма от некоей женщины.

- Имеете в виду его кузину?

- Да, ее. И это срочно.

- Я понял.

- Где сейчас ваш хозяин? Он дома?

- Отсутствует с позавчерашнего дня. Я собрал его как в дорогу: чемодан, несессер. Он где-нибудь на Востоке. Сейчас там много дел для СД... Стойте! Хотите заполучить письма уже сегодня?

- Хорошо бы!..

- Ну что ж, - сказал Дробиш. - Надо так надо.