Александр Насибов - Тайник на Эльбе

- Дома ваш квартирант? - осведомился посетитель, любезно улыбаясь.

- Нет. - Женщина взялась за дверь, чтобы запереть.

- Минуточку! Мне, собственно, не его самого... Понимаете, мы с ним приятели, и я принес по его поручению... Вот! - Старик протянул маленький сверток.

- Дайте мне. - Женщина выставила грязную ладонь. - Давайте, я передам.

- Пожалуйста, - сказал старик, шагнув вперед, но не выпуская свертка из рук. - Только я бы хотел и записочку... Где ее написать? Можно пройти в его комнату?

Женщина молча указала на дверь. Старик толкнул ее, вошел и оказался в маленькой комнатке с единственным окном, выходившим во двор. У стены стояла железная кровать, под него - фанерный чемодан, возле окна - столик и табурет.

Старик уселся за столик, вынул блокнот и карандаш. Он не торопился, подолгу мусолил карандаш, аккуратно выводя букву за буквой. Женщина стояла в дверях, наблюдая.

В коридоре что-то забулькало, зашипело.

- Кажется, пахнет горелым, - сказал посетитель, нюхая воздух.

Хозяйка охнула, метнулась к двери. Послышался грохот кастрюль, что-то упало и покатилось по полу...

Через минуту, когда женщина вновь появилась в комнате, старик сидел в той же позе, но уже не писал. Казалось, он находится в раздумье.

- Боюсь, что приятель напутает, - нерешительно проговорил он. Что же делать?.. Знаете, лучше я зайду попозже и все объясню... Да, да - так будет лучше. Когда он приходит?

- Кто его знает! - Хозяйка пожала плечами. - Вечером приходит, поздно...

- Ну и отлично. Вечером зайду.

И посетитель сунул сверток в карман. Женщина проводила его, захлопнула дверь. Слышно было, как загремели засовы и повернулся в замке ключ.

Под вечер старик появился на вокзале. А через час с небольшим электричка доставила его на маленькую станцию. Отсюда было рукой подать до селения на берегу моря.

- Слава тебе, всевышний, - прошептал старик, отпирая дверь небольшого домика, стоящего на краю селения.

Он вошел, старательно запер за собой дверь и со вздохом облегчения опустился на кровать. Хотелось есть, мучила жажда, но не было сил встать, чтобы развести огонь, вскипятить чай и состряпать ужин.

Стемнело. Взошла луна. От окна протянулись по полу тусклые желтые полосы. С улицы послышалось мычание коров, блеяние овец и коз. Захлопали ворота, потянуло дымом. Сельчане загоняли на ночь скотину, готовили пищу.

В каждом доме были свои радости и горести, интересы и надежды. Здесь, как и по всей стране, жили вестями с фронта. Шла весна тысяча девятьсот сорок четвертого года, и по мере того как наши войска все дальше продвигались вперед, люди все с большим нетерпением ждали конца войны и желанного слова - победа!

Не ждал этого только старик.

Лет тридцать назад человек этот имел кое-какую торговлишку, служил некоторое время приказчиком на одном из нефтепромыслов богача Тагиева, позднее состоял в контрреволюционной партии "Мусават" и якшался с турками, когда те оккупировали Баку.

После революции он притих, затаился.

Так бы и прожил он жизнь мелким, незаметным служащим, если бы не пристрастился к картам.

Все началось с карт. Сначала он пытался сдерживать себя, не поддаваться азарту. Но вскоре игра захватила его. В два месяца он потерял все свои сбережения, которые накапливал много лет. За ними последовали вещи, спущенные старьевщику за бесценок. А когда не осталось и вещей, он, кассир крупного завода, стал брать деньги из сейфа. Надеялся, что повезет, но неизменно проигрывал: он и не подозревал, что партнерами его были шулера.

Между тем за ним давно наблюдали. И вот однажды (это было в канун ревизии), когда до смерти перепуганный кассир сидел на приморском бульваре, тщетно пытаясь собраться с мыслями, к нему подсел человек. Разговорились. Кассир поведал о своем горе. Неизвестный принял в нем живейшее участие.

Через два часа ошалевший от счастья старик мчался на завод, бережно неся туго набитый портфель.

Дальше все обстояло просто. Агент-вербовщик германской разведки, получив от нового знакомца сведения о заводе, легко подавил слабое сопротивление вконец запутавшегося картежника. Действовал он наверняка, ибо знал кое-что и о прошлом кассира.

Так началась новая жизнь старика - жизнь изменника Родины, провокатора и шпиона.

Много грязных дел было на его совести. И с каждым новым заданием он испытывал все больший страх. Чудилось, что за ним пришли, вот-вот схватят... Днем он еще держал себя в руках, сохранял способность спокойно ходить по улицам, даже улыбаться. Ночью же просыпался в холодном поту, с разламывавшейся от боли головой, полумертвый от снившихся кошмаров.

Весть о начале войны застала его на улице. Люди сгрудились у громкоговорителя. Какая-то женщина плакала. Он же боялся шевельнуться, чтобы не выдать радости, бушевавшей в груди.

- Все, - шептал он, сидя вечерами за очередной сводкой с фронта, мысленно прикидывая, сколько еще немцам осталось до Баку. - Теперь их не остановит сам шайтан!

В эти минуты перед его мысленным взором возникала цепочка тяжело груженных верблюдов. Позвякивая колокольцами, они неторопливо брели по барханам, высоко задрав головы...

Дед его и отец всегда гоняли караваны в Персию, выгодно торговали. А чем он хуже их? Но караваны - чепуха. Караваны - это мелочь. Пароходы с доверху набитыми трюмами - вот настоящее дело! И промысел, пусть даже небольшой нефтяной промысел, который он обязательно приберет к рукам!

Так он мечтал. Но теперь немцы проигрывали войну, и кошмары вновь стали посещать старика по ночам.

Работа агента научила его ничему не удивляться. И все же последнее задание огорошило. Расшифровав радиограмму, он больше часа сидел за столом, не зная, что и думать. В самом деле, кому и зачем могло понадобиться выдать советским властям такого же агента, как он сам?

Мучимый сомнениями, он решил отложить выполнение задания, пока не получит подтверждения. Оно не замедлило последовать.

Надо было действовать. В пятницу он отправился в город и в полдень был у касс кинотеатра "Баку". Как указывалось в радиограмме, по пятницам и субботам в этот час здесь в ожидании связника должен был находиться Александр Щуко. Старик опознал его по заплатанной крест-накрест брезентовой сумке, которую тот держал в левой руке, проследил, где живет Щуко. Затем вернулся к себе и разработал план операции.

Все это время он не переставал размышлять над причинами, которые побудили разведку выдать своего агента. И в конце концов решил: тот, второй, чем-то не угодил хозяевам. И это - кара за непослушание. Он вздохнул. Да, видно, так уж устроено в жизни, что одни - хозяева, другие - слуги. Одним определено командовать, другим - подчиняться.

Внезапно его ошеломила мысль: выполняя приказ, сегодня он предал какого-то агента. Ну, а завтра? Чей черед завтра?..