Неизвестен Автор - Протоколы заседаний ЦК Партии социалистов-революционеров (июнь 1917 - март 1918) с комментариями В М Чернова

Первый шаг был решен в составе с[оциалистическо]-р[еволюционной] фракции Советов, руководимой А.Р. Гоцем, после окончательного раскола в ней и решении "левых с[оциалистов]-р[революционеров]-интернационалистов" остаться. Что касается до второго шага, то ЦК объявил публично о своей полной непричастности к нему. Руководителем восстания Брудерером было объявлено распоряжение о вооруженном выступлении юнкерских училищ за подписью Гоца и Авксентьева, причем один фигурировал в качестве вице-председателя ВЦИКа рабоче-солдатских советов (первого созыва), а второй в качестве председателя Исполкома крестьянских Советов. Однако оба они отрицали (впрочем, под дамокловым мечом большевистских репрессий и, быть может, ради "конспирации") подлинность своих подписей. В протоколах ЦК есть даже постановление о "следственной комиссии", которая должна выяснить вопрос о происхождении юнкерского восстания. Возможно также, что Брудерер превысил свои полномочия и дал подписи Авксентьева и Гоца "авансом", имея лишь их "принципиальное" сочувствие самой идее выступления, но не конкретное одобрение времени, места и способа.

Волнение, возбужденное делом о юнкерском восстании, объясняется не только тем, что "стратегически" восстание было явно "покушением с негодными средствами" и могло кончиться лишь тем, чем кончилось, т[о] е[сть] самым настоящим "вифлеемским избиением младенцев"149, но еще и тем, что, по позднейшим следственным данным, юнкерские училища оказались реально во власти белой контрреволюционной монархической организации Пуришкевича150, которая готовилась использовать и советскую и партийную эсеровскую "фирму" лишь как прикрытие для собственных реставраторских планов.

Таким образом, период самого конца октября и начала ноября 1917 г. должен быть охарактеризован как период "организационного междуцарствия", в течение которого бывали лишь летучие совещания отдельных членов ЦК, причем самые влиятельные из них действовали не только на свой страх, но и с чрезвычайною организационною нечеткостью.

Первое большое формальное заседание ЦК, 14 ноября, в составе тридцати членов -- еще без участия В.М. Чернова, находившегося на фронте, но уже и без участия бежавших из Петербурга Авксентьева и Гоца -- особенно важно тем, что оно является признанием полного банкротства "правого" руководства политикой ЦК. С участием таких видных представителей правой половины ЦК, как Зензинов, Гендельман, Архангельский, Затонский, Гуревич, была принята резолюция, являющаяся полною капитуляцией и "сменою вех". "Коалиционная" программа и тактика была молчаливо похоронена и принята "необходимость немедленного образования однородного социалистического правительства" (одновременно такая же "смена вех" была произведена и в Москве, под руководством таких лидеров правого течения, как Руднев и Минор). Похоронен был и злосчастный "Предпарламент", это живое воплощение коалиционной идеи; он был в резолюции заменен "Народным советом", в который должны были войти новый советский ВЦИК, пополненный представительством ушедших со съезда Советов фракций (иными словами, принципиально был ликвидирован и этот демонстративный "уход на Авентинскую гору"151 с советской арены, а с ним предрешен и самороспуск ВЦИКа152 первого созыва, незадолго перед тем объявившего II съезд и его исполнительный орган незаконными) в паритетном соотношении с представительством будущего, подлежащего избранию на новом съезде, ВЦИКа крестьянских советов; кроме этого в "Народный совет" допускались представители Викжеля153 (союзного с большевиками), почтово-телеграфного союза154 и двух столичных муниципалитетов. Таким образом, был принципиально принят союз с большевиками в новом Временном правительстве, лишь с условием ограничения его правомочий временем до открытия Учредительного собрания. Что касается до программы такого коалиционного с большевиками правительства, то в нее вошло заключение скорейшего демократического мира, демократизация армии, отмена смертной казни и передача земель в ведение земельных комитетов; взамен от большевиков требовался лишь "роспуск военно-революционных комитетов и восстановление гражданских свобод".

Из газет мы знаем, что во время переговоров с правым крылом большевиков эсеровские представители вместе с меньшевиками выступали с дополнительным требованием: недопущения в состав правительства, как "прямых инициаторов гражданской войны", Ленина и Троцкого155. Но резолюцией ЦК такая исключительная мера против них не предусматривалась.

Не менее важна и вторая резолюция того же заседания 14 ноября: "послать делегацию в Могилев на совещание всех демократических организаций с тем, чтобы там, при выяснившейся возможности, приступить к организации новой власти". Для понимания этой резолюции необходимо знать, чту в это время происходило на фронте, какая деятельность была там развернута при непосредственном участии В.М. Чернова.

Как указано выше, В.М. Чернов после двухдневного пребывания в Москве, выехал на фронт, где в г. Минске провел съезд крестьянских секций Западного фронта. Большевистская попытка, руководимая известным Мясниковым156, завоевать большинство на съезде потерпела полное фиаско. На последнем заседании съезда, по исчерпании всего порядка дня и по окончании выборов, кончившихся торжеством эсеровского списка, пришло известие о большевистском перевороте в Петрограде, об образовании Совета народных комиссаров157 -- с одной стороны, и об организации, в противовес ему, Комитета спасения родины и революции158 из сопротивляющихся новой власти социалистических партий. Заслушав эти известия, съезд принял резолюцию Чернова с требованием организации повсеместно отделов Комитета спасения и с выражением готовности предоставить в его распоряжение вооруженную силу, достаточную для ликвидации переворота, характеризуемого как преступная авантюра и как попытка узурпаторски насиловать волю населения, выражаемую в начинающихся выборах в Учредительное собрание.

После этого В.М. Чернов экстренно выехал в г. Псков, где находилась ставка еще более веского в политическом отношении, по непосредственной близости к столицам, Северного фронта. В Пскове было по случаю переворота собрано чрезвычайное пленарное совещание местного Совета, перешедшего под влияние большевиков, с участием ближайших соседних советов. На этом совещании, после бурных и страстных дебатов, руководимых с большевистской стороны известным Позерном159, большевистская резолюция о признании Совета народных комиссаров была отвергнута и принята резолюция Чернова с протестом против захвата власти и требованием ее сложения. После этого В.М. Чернов в том же экстренном порядке отправился на съезд самой опасной по большевизму -- XII армии -- в г. Вендене160. Там он застал сложившийся "левый блок" из большевиков, анархистов, максималистов, меньшевиков-интернационалистов и левых социалистов-революционеров; он располагал явным большинством съезда. Стоило больших трудов, путем воззвания к верности партии, восстановить единую эсеровскую фракцию, сплотить ее на общей линии поведения и, таким образом, расколоть левый блок. Затем в страстных и обширных дебатах на пленуме съезда удалось показать все опасности гражданской войны и развала фронта, вместе с утопичностью и рискованностью, близкой к авантюризму, опубликованной программы Совета народных комиссаров. В итоге и здесь, неожиданно для большевиков, им пришлось в решительных голосованиях оказаться в меньшинстве.