Неизвестен Автор - Речь патриарха Алексия II к раввинам г Нью-Йорка (США) 13 ноября 1991 года и Ересь жидовствующих

[там же, стр. 30-31]

"Закон 15.

В праздники, когда запрещается всякая работа, не дозволено и стряпанье; каждому разрешено изготовлять лишь сколько ему необходимо для еды. Тем не менее, когда ему надо готовить для себя, дозволяется в тот же горшок прибавить кушанья и больше, чем нужно для него самого, даже если прибавляемое назначено для собак, - потому что мы обязаны давать жить и собакам. (Шулхан-арух, Орах-хайим 512, 3, Хата; взято из Беф Иозеф и Иерушалми) Прибавлять же кушанья для акума строго запрещается, так как мы не обязаны давать ему жить".

[там же, стр. 351]

"Закон 16.

"Во время Холгамоэда (праздника евреев, упадающего на весну и на осень), всякая торговая деятельность строго воспрещается; однако, дозволено ростовщичествовать с акумом, потому что лихоимствовать с акумом приятно Господу Богу во всякое время". (Шулхан-арух, Орах-хайим 539, 13; взято из Тур и Рабб Ашер)".

[там же, стр. 36-37]

"Закон 37.

"Еврею запрещается воровать что-нибудь как у другого еврея, так и у гоя; но обманывать гоя, напр., "околпачивая" его при расчете (в халдейском употреблено то же самое слово, что и выше: ма'уф = обманывать), или же не платить ему долга, разрешается, только надо быть осторожным, чтобы содеянное не обнаружилось и этим не осквернилось Имя Господне". (Шулхан-арух, Хошен Га-Мишнат 348, Хого 2; взято из талмуда Баба камма, 113 в из Тур.)".

[там же, стр. 52]

"Также Иисус из Назарета, который возомнил себя Машиахом (Мессия) и был осужден на смерть. О нем давно уже предсказал пророк Даниэль: "И своевольные сыновья твоего народа попытаются возродить пророчество и потерпят провал" (Даниэль 11:14). Все пророки говорили, что Машиах освободит евреев и поможет им, соберет изгнанников и укрепит исполнение заповедей. А из-за Иисуса многие евреи были убиты, а оставшиеся - уничтожены и разбросаны по всему свету. Тора была извращена, а большая часть мира введена в заблуждение и стала поклоняться иному божеству кроме Всевышнего. Может ли быть больший провал, чем этот?"

"О личности Машиаха (Мессии) и Его эпохи", рабби Моше Маймонид (Рамбам), "Алеф", июнь 1992 г., № 432.

8)

... Ибо полнота христианства обнимает собой и иудейство ...

"Еще в пустыне Синайской, "избранный народ" поклонялся золотому тельцу, как символу богатства, и медному змию, как эмблеме хитроумия и лукавства.

Евреи, с самого начала, как только они стали играть роль в истории, привлекали на себя неприязнь всех народов мира, - без исключения. Это явление мотивируется не одною религией евреев, хотя она и предписывает им ненависть к остальному человечеству. У них никогда не было религиозного идеализма. По словам их собственных пророков, еще в древнем мире, евреи умели хорошо приноравливаться даже к идолопоклонству других народов. Что же касается так называемого - "закоснелого" жидовства или талмудизма, то, строго говоря, оно явилось уже после разрушения Иерусалима.

Отвращение к производительному труду, равно как презираемый во все времена дух гордыни и лицемерия, обмана и ростовщичества, - вот чем, прежде всего, отталкивали от себя евреи. Считая остальных людей "погаными" и неизменно обособляясь, иудаизм не вправе был рассчитывать на симпатию. Чуждое нравов, обычаев и самого образа жизни тех стран, где проживало, - еврейство, предательством и корыстью, вело с ними такую же бесчеловечную борьбу, как и в ту эпоху, когда, будучи сильнейшим, оно истребляло туземцев Ханаана оружием.

Обладая энергией теократического фанатизма в такой степени, как ни один народ на земном шаре, и усвоив для войны и мира глубоко-возмутительный кодекс, иудаизм, впоследствии, облек свою разрушительную силу в иные формы и успел покорить Западный мир - "договорами" в такой мере, как это не удалось ему с миром Восточным - посредством огня и меча.

Народы Запада увидели что чувство благородства чуждо сынам Иуды, а деньги им дороже свободы. Чтобы зашибить деньгу, евреи были готовы на что угодно. Во всем еврей мог обмануть христианина, только не в том, что он - еврей и желает быть евреем. Иудейские законы являлись постоянным вызовом и демонстрацией против "поганых", среди которых иудаизм, однако, проживал и размножался. Будучи типично чужд им, еврей и остался чуждым до наших дней. А после эмансипации, его жидовство выступает еще с большею яркостью, чем в прежние времена.

Действительно, - еврейское "исповедание" было ничем иным, как законами народа, основавшего государство в государстве, и это побочное, но явно враждебное государство определенно требовало себе господства. "Религиозность" еврея ограничивается обрядами и приятною обязанностью истреблять все не-жидовское. Это - могущество сознательного, иудейского реализма, который пребывает неизменным в своем пафосе, как и в своей сатире. Оно устояло против нашего мировоззрения, и даже прививало гоям свое. Понятие о правде и неправде евреи сделали до того растяжимым, что в главнейшей сейчас, а для них и самой излюбленной сфере деятельности торговле, граница дозволенного лежит там, где начинается грубое преступление, - мошенничества же безнаказанные обратились в "торговые обычаи".

Единственно в качестве "маклера", т. е. почти ничем не рискуя, этот народ, еще в Средние века, сделал своими данниками высшие классы и высасывал сок из низших - единственно, путем эластичности своего жидовского искусства. В то же время, сохраняя теократическую закоснелость, он с ярым фанатизмом преследовал собственных братий, дерзавших мыслить гуманно.

Разлагая или оскверняя все и вся, - иудаизм, тем не менее, требует, чтобы с ним самим обращались, как с хрупким фарфором либо с стыдливою мимозою...

"После завоевания же иудаизмом России, - говорит Марр, начнется - жидовско-официальное распадение европейской культуры".

"Свобода и евреи", Алексей Семенович Шмаков, стр. CCCXVII-СССДI, Москва, 1906 г.

"...необходимо иллюминировать его, наконец, и ознакомлением, хотя бы в общих чертах, с иудейским, - если так можно выразиться, вероучением и нравоучением.

Однако, раньше, чем перейти к ним, надлежит принять к сведению следующие два положения. Во-первых, если история знает такие народы, которые обращали политику в орудие своей религии, то евреи неизменно рассматривали свою религию, именно как орудие своей политики, или, лучше сказать, - стремились обратить свое вероучение в предмет всемирно-политического культа. Во-вторых, иудейское вероломство настолько последовательно и в такой мере исчерпывает деятельность "избранного народа", что еврей обманывает даже собственного Иегову - "Der Jude berrtugt auch wenn er bettet!..."

Неуклонность его образа действий на этом пути отражается, наконец, в том, что все отношения свои к самому Провидению он представляет себе не иначе, как в договорной форме. Сообразно с этим, один из знатоков еврейства, С. Я. Диминский ("Евреи, их вероучение и правоучение", СПБ. 1891 г. стр. 51-52), свидетельствует: "При молитвенном обращении к Богу, еврей почитает себя как состоящим в гражданском процессе, который обеспечен законным, своевременно в надлежаще явленным договором. В качестве же такого истца, еврей никогда не забывает о своих правах, а, заявляя о претензиях, неуклонно высказывается, в молитвословиях, по поводу разных недоразумений, которые возникают у него в голове. На ряду с этим, он признает, впрочем, возможным несколько успокоится, так как имеет дело с Ответчиком, Который, по Своему положению и несомненному нравственному авторитету, ни в средствах к удовлетворению контрагентов не затруднится, ни когда-либо позволить себе нарушить свои же, заключенные в письмена и скрепленные клятвами обетования". - Справедливость свидетельства Диминского очевидна без дальнейших комментариев. Всякий, кто сколько-нибудь понимает евреев, либо читал о Талмуде, не может не сознавать этого. Что же касается цели предъявления "исков", равно как самого существа талмудизма, то не менее вразумительным является факт, что у сынов иуды материальное обогащение - начало и конец премудрости.