Вольфганг Леонгард - Революция отвергает своих детей

После начала войны наступил новый этап в развитии пропаганды. Единственным содержанием пропаганды стали, почти без исключения: отечество, родина, русская земля патриотизм. Это новое направление в пропаганде появлялось не только в печати и в радиовещании, но, пожалуй, больше всего в пропаганде, рассчитанной на зрительное восприятие, как, например, плакаты.

Для этой цели уже в первые недели войны было создано так называемое «окно ТАСС». (ТАСС — сокращенное название телеграфного агентства Советского Союза). «Окно ТАСС» объединяло группу советских художников и писателей, поставивших свой талант на службу пропаганде военного времени. Работа этой группы была направлена на создание новых плакатов с соответствующими надписями и на выпуск иллюстрированных серий. В этих сериях каждая иллюстрация сопровождалась короткими и доступными стихами. Примером для этого послужило «Окно РОСТа», созданное во гремя гражданской войны самыми известными партийными писателями и художниками, среди которых был и поэт Маяковский.

Почти ежедневно выпускался новый плакат или новая серия иллюстраций. Оригиналы вывешивались на Кузнецком мосту, одной из главных улиц Москвы. Лучшие произведения издавались отдельными оттисками или использовались в печати. Поражало обилие творческих идей в этой группе писателей и художников, а также то впечатление, которое производили ТАССовские плакаты. Они сыграли немалую роль в советской пропаганде военных лет, воздействуя часто на таких людей, на которых длинные и тяжеловесные статьи «Правды» не производили никакого впечатления. Иллюстрированные серии выгодно отличались непосредственностью, а часто и своей сатирой от блеклого, бедного содержания многих ура–патриотических статей.

Спустя несколько недель на экранах появились старые кинокартины, приспособленные, однако, к требованиям сегодняшнего дня. Не без удивления я смотрел на новый вариант самой известной советской кинокартины «Чапаев». Этот фильм шел с 1934 года. Он кончался тем, что советский герой гражданской войны гибнет при попытке переплыть реку Белую под Уфой, сраженный пулеметной очередью отряда белых. Теперь концовка фильма была изменена. Вражеские пули не настигают Чапаева, он переплывает реку, выходит на противоположный берег и произносит такие слова: «Как мы в гражданскую войну разбили белых, так мы и теперь добьем нашего смертельного врага — немецкий фашизм».

Этот немного странный метод добавлять к уже законченным картинам новые сцены был также применен к известной пьесе «Парень из нашего города». В этой пьесе и в одноименном фильме показывается судьба молодого советского парня, участника гражданской войны в Испании. Он попадает в плен к нацистам, где его расстреливают после допроса, учиненного ему немецким генералом. Этот фильм также шел теперь в новом варианте. Нацистский генерал также допрашивает молодого советского гражданина. Но, в отличие от первого варианта, парню удается бежать и он встречает нацистского генерала уже как пленного Красной Армии.

Советская пропаганда уделяет немалое внимание перебежчикам из германской армии, появившимся в первые дни войны. Об этом мы узнали на собрании немецких эмигрантов через несколько дней после начала войны. Перед открытием собрания, которое происходило в здании ЦК МОПР, чувствовалась общая напряженность. Мы знали, что обычные политзанятия для немецких эмигрантов, были отменены, руководитель занятий ограничился коротким вступлением.

— Слово имеет товарищ Ульбрихт.

Ульбрихт произнес краткую речь. Он говорил о преступлениях фашизма, о серьезности положения, о необходимости отдать все свои силы победе над фашизмом. Потом он заявил:

— Прошло только несколько дней после начала войны, но уже сегодня я могу вам сделать радостное сообщение: 22 июня первый немецкий солдат перешел на сторону советских войск.

Эта новость была встречена бурными аплодисментами. С напряженным вниманием мы слушали дальше.

— Этот солдат находился со своей частью в Румынии, на реке Прут. В ночь с 21 на 22 июня его части был объявлен приказ о наступлении на Советский Союз, Узнав об этом, солдат немедленно покинул свою часть, переплыл реку Прут, чтобы сообщить Красной армии о предстоящем нападении на Советский Союз.

Мой сосед прошептал:

— Если нашелся немецкий солдат, который перешел на сторону Советского Союза еще до начала военных действий, то можно себе представить, что будет твориться, когда война разовьется по–настоящему.

Через несколько дней об этом немецком солдате (его звали Альфред Лисков) узнал весь Советский Союз. Его поступок был упомянут в первой сводке, а в «Правде» были помещены его фотография и заявление. В нем говорилось: «Я уже давно являюсь противником гитлеровского режима. Узнав о предстоящем нападении, я решил перейти на сторону Красной армии. Еще за день до нападения на Советский Союз никто не верил в возможность такого вероломного поступка. Можно себе легко представить, как немецкий народ отнесется к этой безумной авантюре».

Два дня спустя стало известно, что в Киеве приземлился немецкий самолет Ю-88. Команда самолета, состоявшая из четырех человек — унтер–офицер Ганс Герман из Бреславля, наблюдатель Ганс Крац из Франкфурта, старший ефрейтор Аппель из Брно, радист Вильгельм Шмидт из Регенсбурга — сообща приняли решение спуститься на советском аэродроме. Их заявление было напечатано во всех советских газетах. В нем говорилось, что, летая уже больше года вместе, участвуя в налетах на Лондон, Портсмут, Плимут и на другие английские города, они часто задавали себе вопрос: «Почему Гитлер воюет против всего мира? Зачем он несет всем народам Европы смерть и разрушение? … Когда Гитлер объявил войну России мы решили действовать. 22 июня мы сбросили бомбы в Днепр и приземлили наш самолет под Киевом».

На следующий день на сторону советских войск перешла еще одна команда немецкого самолета.

Известия о немецких перебежчиках нас окрылили и в первые военные дни немецкие эмигранты были полны надежд и ожиданий. Как мне потом довелось узнать, советские органы также питали большие надежды на влияние пропаганды среди наступающих немецких войск. В первые недели войны в типографии «Искра Революции» в день печаталось иногда до двенадцати различных листовок на немецком языке. Правда, говорят, что их содержание было подчас весьма слабым и вызывало нередко только смех среди наступающих немецких солдат.

Весьма скоро обнаружилось, что мечты, зародившиеся в первые дни войны, были обманчивы. Чем скорее продвигалась немецкая армия, тем реже появлялись перебежчики.

Это привело к свертыванию пропаганды, обращенной к немецкой армии и основное внимание было направлено на чисто военные вопросы. Для гражданского населения Москвы это означало, в первую очередь, развитие и укрепление противовоздушной обороны.