Александр Снисаренко - Эвпатриды удачи. Трагедия античных морей.

Из этого отрывка можно сделать по крайней мере два вывода: что Египет в то время был раздробленным на номы государством и к их правителям верховный жрец вынужден был обращаться с просьбами (а те не спешили их выполнять) и что каста кормчих подразделялась по специализации на речных и морских (если только Менгебед не был приставлен к Унуамону в качестве шпиона).

Прибыв в палестинский город чакалов Дор, Унуамон предстал перед его правителем Бедером. В знак приязни к египтянам тот вручил ему великолепный дар - полсотни хлебов, кувшин вина и ногу быка. Все шло как нельзя лучше.

Злоключения Унуамона начались несколькими днями позже, когда с его судна сбежал человек с большим количеством золота и серебра. Среди похищенного было и храмовое серебро, врученное Херихором для уплаты за кедр. На жалобу египтянина и просьбу отыскать вора или возместить убытки Бедер резонно заявил: «Если бы вор, что пришел с тобою на корабле и украл твое серебро, был из моей страны, я бы сам возместил тебе эту потерю из своей сокровищницы, пока вора не отыскали. Но тот, кто обокрал тебя,- из твоей страны. Он с твоего корабля». Тем не менее Бедер как хозяин города, где произошел инцидент, великодушно пообещал свое содействие в поисках.

Безрезультатно прождав девять дней, Унуамон потерял всякую надежду на возвращение сокровищ и решил продолжать путь, положившись на волю случая. И тут Бедер дал ему поистине бесценный совет: «Если ты хочешь получить свое серебро, которое у тебя украли, слушай меня и делай так, как я тебе говорю. Ты отправишься в путь с капитанами кораблей. Ты захватишь груз того корабля, на котором ты будешь. И еще ты захватишь все серебро того корабля и будешь его у себя хранить до тех пор, пока хозяева корабля не отыщут вора, который тебя обокрал».

Совет не повис в воздухе. Унуамон сел на первый же попутный корабль и по дороге к Библу внимательно ознакомился с его грузом. Очевидно, осмотр его удовлетворил, так как он заявил корабельщикам: «Я взял ваше серебро, и оно останется у меня, пока вы не отыщете мое серебро и вора, который его украл. Пусть не вы меня обокрали - я все равно возьму ваше серебро. А вы постарайтесь найти мое и возьмите его себе».

Как ни странно, корабельщики не только не выбросили нахала за борт, но и ничего не возразили ему. Это молчание можно расценить однозначно: подобный метод уголовного розыска был обычным по крайней мере в Палестине (поскольку Унуамон не додумался до него сам).

Однако того, что удалось раздобыть Унуамону, было явно недостаточно. К тому же впопыхах он забыл в Танисе письма Херихора к правителям других городов. Поэтому властитель Библа Закар-Баал отказался отпустить ему кедр и подверг сомнению его собственную личность. Впрочем, после долгих мытарств и это дело было улажено: Закар-Баал отправил гонца к Несубанебджеду (он имел с ним давнишние торговые дела), и тот прислал Унуамону новые сокровища для уплаты за лес.

Что же касается серебра, похищенного Унуамоном по рекомендации Бедера, то эта история имела свое продолжение. Когда кедр был погружен и корабли уже готовились выйти в море, в библскую гавань вошли одиннадцать судов из Дора. Чакалы ультимативно потребовали у Закар-Баала выдать им Унуамона: оказывается, он не слишком внимательно обдумал совет, данный ему Бедером, и корабль, где он захватил деньги, принадлежал, на его беду, подданным самого Бедера. Но и в такой критической ситуации отыскалась нужная статья международного права. «Я не могу задерживать посланца Амона в своей стране,- заявил Закар-Баал гонцам Бедера.- Дайте мне отправить его, а потом догоняйте его и задерживайте сами». Одной этой фразой правитель Библа убил двух зайцев: сохранил добрые отношения и с Египтом, и со своим южным соседом.

Путешествие, как и следовало ожидать (рассказ ведется от первого лица), закончилось благополучно. Боги оставили преследователей с носом, наслав на море сильный ветер, пригнавший корабль Унуамона к Кипру. (В данном случае они утруждали себя напрасно: течение неизбежно привело бы Унуамона к Кипру, чьи горные вершины хорошо просматриваются из Леванта.) Когда же местные жители бросились к нему, чтобы убить (характерная черта!), Унуамон урегулировал новое осложнение наипростейшим образом. Он обратился к правительнице города со следующими словами: «Неужели же ты позволишь, чтобы меня, посланца Амона, схватили здесь и убили? Подумай еще вот о чем: меня будут разыскивать до скончания дней! Что же до команды правителя Библа, которую тоже хотят убить, то разве не сможет он убить десять команд твоих кораблей, когда они ему попадутся?». Оценив ситуацию и осознав правоту пришельца, правительница мудро отпустила его с миром.

В том, что жители кипрского города решили убить Унуамона и команду библского корабля, нет ничего удивительного. Так поступали со всеми незнакомцами, оказавшимися волею случая в прибрежной полосе чужой страны. И не только на Кипре. Унуамон был египтянином, и ему показались вполне естественными действия киприотов. А посему, не теряя времени на бесплодные удивления, возмущения и выяснения причин, он выдвинул единственно возможное в той ситуации возражение - «око за око»,- и желаемый результат был достигнут немедленно.

Истоки этого обычая весьма древни и закреплены в мифах некоторых народов Средиземноморья, в том числе египетских. Выше уже упоминался египетский бог Хонсу. Это не кто иной, как обожествленный греческий герой Геракл. Гекатей Милетский рассказывает, что Хонсу был в Египте одним из самых почитаемых, его даже причислили к сонму двенадцати главных богов - эннеады. Хонсу воздвигали святилища и храмы. Но вначале его едва не постигла участь, грозившая Унуамону.

Предание говорит, что когда Геракл после освобождения Прометея отправился в сад Гесперид для совершения очередного подвига, он надумал заодно посетить страну предков (родители его отца Амфитриона и матери Алкмены, как уверяют греческие историки, были родом из Египта).

Сказано - сделано, герой явился в страну Хапи. Но он выбрал неудачное время для визита. Египтом, как сообщают греки, правил тогда сын Посейдона Бусирис. Если отбросить у этого имени чисто греческое окончание и первую букву, перед нами оказывается не кто иной, как Усир, царствовавший, как мы помним, во времена поистине незапамятные. Его правление было омрачено страшной девятилетней засухой. Молитвы египетских жрецов оказались бессильными, и Бусирис прибег к помощи соотечественника самого Зевса - критского прорицателя Фрасия.

Выяснилось, что для ликвидации засухи нужно ежегодно приносить в жертву на алтаре Амона одного иностранца. Первой человеческой кровью, обагрившей алтарь, была кровь самого Фрасия. Поэтому когда Геракл вступил на египетскую землю, Бусирис встретил его с самой искренней радостью в сопровождении пышной свиты. Наслышанные о подвигах своего земляка, египтяне увенчали героя венками и сразу же торжественно повели на заклание в жертву Амону. Сначала Геракл, тронутый столь божественным приемом, шел смирно, потом, заподозрив неладное, смутно забеспокоился, а когда его разложили на алтаре и занесли над ним нож, возмутился и перебил всех своих почитателей, в том числе и Бусириса с сыном. «У египтян,- жалуется Геродот,- нет обычая почитать героев».