Елена Яковлева - Польша против СССР 1939-1950 гг.

В результате грянувшая в 1941 г. Великая Отечественная война для поляков, оказавшихся в СССР, стала долгожданным исполнением заветных желаний. Тем неожиданнее может показаться, что именно она резко изменила положение арестованных польских подпольщиков. Наивные Советы понадеялись, что общая беда станет крепкой основой для возможного союза, и в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 августа 1941 г. амнистировали и освободили 389 041 человек — граждан Польши, из них 200 828 поляков. При том, что в подавляющем большинстве это были действительно активные враги СССР.

Стоит ли уточнять, что большевики сильно просчитались. Вместо того чтобы примкнуть к противостоящим фашистской армаде советским патриотам, встретившие «советско-польский конфликт» с энтузиазмом поляки продолжили свою подрывную подпольную деятельность против СССР. Так, существовавшая к тому моменту на крайнем правом фланге довоенного политического ландшафта Польши Стронництво Народовэ (Национальная партия), имеющая свою подпольную вооруженную структуру — Национальную военную организацию (НВО) (потом эта организация войдет в состав АК и введет своих представителей в Делегатуру правительства в стране), поместила в одном из своих печатных изданий следующий отклик на начало войны между Германией и СССР:

«...То, что произошло 22 июня 1941 г., следует рассматривать как исключительное счастье. Руки одного из наших врагов разят другого, а оба — победитель и побежденный — истекут кровью, уничтожат и истощат друг друга... То, что случилось 22 июня, освобождает нас от призрака неравной схватки с Москвой на следующий же день после того, как рухнет рейх...»

Да и Бюро информации и пропаганды СВБ сообщало в конце июня 1941 г.: «Слава Господу Богу и благодарность за то, что рука одного из наших врагов режет другого и оба они — победитель и побежденный — истекут кровью и ослабеют».

Не менее любопытны и «рвущие душу» излияния уже известного нам пана Т. Стшембоша, так описывающего первые дни войны в Белостокской области (в 1941 г. в составе БССР): «Встречали ли польские жители Едвабне и окрестных сел немцев с энтузиазмом и как избавителей? Да! Встречали! Если кто-то вытаскивает меня из горящего дома, в котором я через минуту могу сгореть, то я брошусь ему на шею и буду благодарить. Даже если завтра мне придется признать его следующим врагом. Немцы спасли сотни жителей окрестных сел... Спасли от депортации на смерть, куда-то в казахстанскую пустыню или в сибирскую тайгу... Поэтому не стоит удивляться их радости и тем "бандам"... что атаковали уходящие с этой земли группы советских солдат...» [37] Т. Strzembosz. Przemilczana kolaboracja // Rzeczpospolita, 27.01.2001. .

Кто не радовался «освободителям», так это евреи. Ибо, вопреки заявлениям того же Стшембоша и иже с ним, хоть и не испытывали большого восторга от реалий советской действительности в Западной Белоруссии, прекрасно понимали, чем им грозит новая власть. Профессор Израэль Гутман так в свое время ответил Стшембошу: «В оккупационной зоне евреи, также как и другие, как и все, страдают под советской властью. Гитлеризм же заранее и сразу вводит обездоленность, изоляцию в гетто и уничтожение евреев... Евреи, в общем-то, осознавали то, что падение свободной Польши является для них огромным несчастьем, но в структуре оккупационных режимов в отношении к евреям возникла... огромная разница, и то, что евреи испытали облегчение ввиду того, что перед лицом поражения польского государства территории, на которых они проживали, переходят под советскую власть, представляет собой явление естественное и ожидаемое. Альтернативой ведь было гитлеровское рабство.

...В этом контексте следует указать на исторический парадокс, непредвиденное стечение обстоятельств, что как раз евреи, изгнанные и сосланные советскими властями в глубь Советского Союза, спаслись в значительном большинстве, и это они, освобожденные после войны в процессе репатриации, составляют преобладающую часть спасенных остатков польских евреев. Это явление отражает разницу между двумя тоталитарными режимами, если речь идет о судьбе евреев » [38] I. Gutman. "Oni" і "my", www.pogranicze.sejny.pl/archiwum/ jedwabne/wiez/08gutman.html. ( выделено автором ).

Но есть и не менее любопытные сведения, которые можно найти на страницах недавно опубликованной в Польше «Хроники сестер-бенедиктинок аббатства Св. Троицы в г. Ломжа» (до 1941 г. входил в состав Белостокской области Белоруссии): «22 июня 1941 г. Ранним утром послышался гул самолетов и время от времени грохот разрывающихся над городом бомб... Несколько немецких бомб упало на ключевые советские учреждения. Среди Советов поднялась неописуемая паника. Они начали в беспорядке убегать. Поляки жутко радовались. Грохот каждой разрывающейся бомбы наполнял души невыразимой радостью. Через несколько часов в городе не было ни одного совета, евреи попрятались где-то по погребам и подвалам. До обеда заключенные покинули камеры. Люди на улицах бросались в объятья друг другу и плакали от радости. Советы отступали без оружия, ни одним выстрелом не отвечая наступающим немцам.

Вечером того же дня в Ломже не было ни одного Совета. Ситуация, однако, оставалась неясной — Советы сбежали, а немцы еще не вошли. На следующий день, 23 июня, такая же пустота в городе. Гражданское население занялось грабежами. Были разгромлены и разграблены все советские склады, базы и магазины. Вечером 23 июня в город вошло несколько немцев — население вздохнуло с облегчением» [39] T. Strzembosz Przemilczana kolaboracja // Rzeczpospolita, 27.01.2001. .

Следует отметить, что польские историки в настоящее время — и в этом надо им отдать должное — без всяких оговорок (так как для большинства из них, даже в отличие от доктрины Армии Крайовой, и Россия и Германия равно ненавистные враги) утверждают, что и в Вильно, и во Львове немецкая оккупация принесла на определенное время облегчение. Объясняют они это очень просто: агрессия СССР отдала польское общество на «восточных окраинах» в лапы советским варварам, прославившимся кровавыми чистками. Отсюда и радость, что варваров прогнали носители европейской цивилизации. «После русских мы при немце зато чувствовали себя как в раю», «Я радовался, как все», — вот цитаты из сборника Польской Академии наук «Европа непровинциальная», посвященного переменам на восточных землях прежней Польской республики.

Что ж, получается, причина подобных, прямо скажем, отрицательных эмоций в адрес русских все-таки в ненависти, которую вызвали в поляках советские реалии, насаждавшиеся на бывших «восточных окраинах» с включением их в состав СССР? Так же как и лучшие надежды, возлагаемые на приход фашистов? Ведь судя по запискам носительниц католической морали, такие чувства испытывали представители всех слоев польского населения! Что, между прочим, резко отличает их от советских современников, в которых даже проклятый сталинский тоталитаризм не вытравил человеческого сопереживания «униженным и оскорбленным». А чтобы проиллюстрировать эту мысль, снова вспомним Константина Симонова, написавшего вскоре после нападения Германии на Польшу: