Елена Яковлева - Польша против СССР 1939-1950 гг.

Ставка Верховного Главнокомандования

И. СТАЛИН

А. АНТОНОВ» [216] Военно-исторический журнал, № 4, 1999. .

Кажется, все предельно ясно. Так чего же тогда скулить по поводу коварно преданных союзников?

Итак, рядовым аковцам, которые не являлись уроженцами Западной Украины, Западной Белоруссии и Виленского края, предлагалось вступать в Войско Польское. Местные тоже имели такую возможность, в противном же случае их как граждан Советского Союза в обязательном порядке призывали в РККА. Ведь еще в ноябре 1943 г. Наркомат СССР по иностранным делам известил лондонских поляков о том, что вступает в полную силу Закон о гражданстве СССР от 29 ноября 1939 г. А это значит, что лица польской национальности, проживающие в СССР (а значит, и таковые на «восточных территориях»), подлежат призыву в Красную армию на общих основаниях. Потому-то сразу после возвращения Советской власти был начат призыв в Красную Армию всех мужчин в возрасте от 17 до 45 лет. Однако по указанию АК призыв этот бойкотировался. Так же как и призыв в армию Берлинга, которому активно противодействовали структуры АК. В результате по округам Вильно и Новогрудок на призывные пункты в 1944 г. явилось всего 25 тыс. человек. Понятно, что бойкот нашел понимание у современных польских правдоискателей, видящих в мобилизации насилие в свете международного права. И вообще, дескать, делалось это только для того, чтобы высылать польскую молодежь. Да уж что было, то было. Тот, кто хотел, шел воевать, а тому, кто не хотел, предоставлялась возможность, как сейчас принято говорить, прохождения альтернативной службы: на лесоповале, в шахте и т.д. Согласитесь, довольно прогрессивное по тогдашним жестоким временам решение.

Итак, в ходе наступления 1944 г. РККА освободила бывшие «восточные окраины» и пошла дальше, на Германию, добивать врага в его собственном логове. За спиной у советских солдат были долгие годы изнурительных боев, страшных потерь и нечеловеческих страданий, а впереди — долгожданная победа. Однако совсем в другом свете видят эти события в нынешней Польше. Как пишет о том периоде маститый знаток коммунистических преступлений из Польши пани профессор Анна М. Ченчяла: «Многие убегали перед приближающейся Красной Армией, солдатам которой была дана полная свобода грабить и убивать немецкое гражданское население и насиловать их женщин» [217] Anna М. Cienciala. Lecture notes 17. Eastern Europe 1945-1956 Czechoslovakia 1968, http: //raven.cc.ku.edu/~eceurope/ hist557/lect 17.htm . Таким образом, если верить пани Ченчяла, в 1944 г. в Европу пришла не армия освободителей, а кровожадная азиатская орда, и, поскольку путь этих варваров пролегал через Польшу и ее бывшие «восточные земли», то как бы само собой разумеется, поляки героически приняли на себя первый удар и чуть ли не заслонили собой «цивилизационно близкие» западные народы. От чего на ум совершенно непроизвольно приходят сравнения с монголо-татарским нашествием на Древнюю Русь и появляется страстное желание найти хотя одно отличие между первым и вторым.

Так что же все-таки происходило на западе СССР после жаркого лета 1944 г.? А вот что: Красная армия, преследуя изрядно потрепанные силы вермахта, двинулась на Запад, а в ее тылу остались всевозможные «партизаны», в том числе и польские, не подчиняющиеся советскому руководству. Что, с какой бы — даже и самой прогрессивной — стороны на это ни смотреть, было совершенно недопустимо. Тем более что по всем договоренностям между СССР и союзниками, данные территории признавались советскими, а следовательно, находящиеся на них формирования АК, какими бы они лозунгами ни прикрывались, автоматически становились бандформированиями со всеми вытекающими отсюда последствиями. А они не заставили себя долго ждать. Почти одновременно со вступлением РККА на территорию восточных окраин 2-й Польской Республики (т.е. существовавшей до 1939 г.) прибывшие туда советские органы власти развернули борьбу против не прекратившего свою деятельность польского подполья и поддерживающего его населения.

При этом ситуация в различных областях западных регионов СССР была разной. Несмотря на меры по разоружению и интернированию вооруженных структур АК, вышедших из подполья и лесов в рамках операции «Буря», полностью их ликвидировать нигде не удалось. В наименьшей степени формирования Армии Крайовой сохранились на Украине, в наибольшей — в Западной Белоруссии и Вилейской области. Структуры Делегатуры эмигрантского правительства вообще, как мы уже упоминали, из подполья не вышли. В этой связи 12 октября 1944 г. был издан совместный приказ НКВД и НКГБ (№ 001257/00388) о ликвидации антисоветского подполья. Для его исполнения в районы с наибольшим количеством действующих антисоветских организаций и отрядов были передислоцированы дополнительные части внутренних войск, начала создаваться агентура. То, что данному вопросу придавалось большое значение и опасность была нешуточная, показывает и ранг направленных в отдельные районы работников НКВД: Абакумов был откомандирован в Белоруссию, Круглов — в Литву.

В данном случае мы рассмотрим историю данного вопроса в Западной Белоруссии и на Виленщине, поскольку обстановка там после окончания собственно военных действий складывалась весьма похожая. Как, впрочем, и трактовка происходивших на этих территориях событий, определяемых современными польскими историками из Института национальной памяти не иначе как репрессиями. Таковыми, в частности, признаются операции по разоружению и расформированию частей АК, которые в рамках плана «Буря» предпринимали попытки самостоятельного освобождения некоторых городов на территории Западной Украины, Западной Белоруссии и Литвы, и, как правило, после закономерной неудачи в боях с фронтовыми частями немцев переходили к вынужденному содействию с частями РККА. Так, в качестве первой крупной операции подобного рода называется разоружение частей АК в районе Вильно (Вильнюс) 17-19 июля 1944 г., когда имели место попытки местного командования Армии Крайовой избежать разоружения. Другой крупной акцией стало разоружение частей АК в июле 1944 г. во Львове, где по предложению советской стороны отряды Армии Крайовой были расформированы их же собственным командованием.

В этой же связи приводятся и данные о том, что в Западной Белоруссии и Литве в период с начала их освобождения и до конца 1944 г., а также в течение 1945 г., в столкновениях с войсками НКВД погибло порядка 2-3 тысяч солдат АК, в то время как арестовано или же интернировано было более 13 тыс. Кроме того, подверглись аресту и около 7 тыс. человек, оказывавших им помощь. Всего же, по польским оценкам, в 1944-1947 гг. на территориях, вошедших в состав Литовской ССР и Белорусской ССР, было убито не менее 3-4 тыс. поляков и арестовано не менее 20-25 тыс. На Западной Украине эта цифра за соответствующий период составила примерно 7-10 тыс. поляков. Таким образом, на всей территории «восточных окраин» в течение 1944-1947 гг. подверглось репрессиям не менее 35-45 тыс. поляков, несколько тысяч погибло в ходе антипартизанских операций НКВД. При этом, важно отметить, в преобладающем большинстве случаев польская сторона говорит именно о поляках, что, так надо полагать, должно подтверждать проходящую красной нитью мысль: советские репрессии были направлены исключительно против них. Дескать, одержимые жаждой крови маньяки из Красной армии без разбору уничтожали мирных польских граждан, пока стратеги из АК, сидючи в подполье, тешили себя надеждой на то, что союзники вот-вот начнут войну с СССР за священное право Польши обладать «восточными окраинами».