Коллектив авторов - КРАМОЛА Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе.

Реальностью, в которой происходили описываемые нами события, был достаточно низкий образовательный уровень населения, особенно в 1950-е гг. Огромное количество осужденных «антисоветчиков» не имели не только высшего, но даже и среднего образования. Одновременно вопиющей безграмотностью поражают и документы, созданные в центральных и местных правоохранительных органах (прокуратура, суды, госбезопасность, милиция). Чем дальше от столиц и крупных городов, тем больше в документах ошибок орфографических, синтаксических, не говоря уже о стилистических. (Да что там, сам министр внутренних дел СССР С.Н. Круглов, налагая резолюции, ухитрялся делать ошибки в правописании.) Нам попадалось немало настоящих шедевров: «Признан виновным в том, что прежде был дважды судим»; «признан виновным в том, что в 1931 г. его отец был раскулачен» (действие происходит в конце 1950-х); «будучи вне трезвом состоянии» (так!); «в местах заключения занимался анонизмом» (загадочный состав преступления – может, анонимки писал?..) и пр., и пр.

Прокуроры надзорного отдела союзной прокуратуры нередко, читая документ, подчеркивали в тексте ошибки, ставили на полях вопросительные и восклицательные знаки, а иногда и писали ядовитые реплики [114] В сентябре 1953 г. исполнявший обязанности начальника отдела по спецделам Прокуратуры СССР Камочкин, докладывая Генеральному прокурору о «крайне тяжелом положении, создавшемся в отделе по спецделам» в связи с резким увеличением количества жалоб осужденных и нехваткой кадров, отмечал, что «для рассмотрения дел в порядке надзора вызываются прокуроры по спецделам из периферийных прокуратур. Однако это мероприятие полностью себя не оправдало, так как вследствие недостаточной квалификации отдельных периферийных прокуроров часть рассмотренных ими дел вновь изучается прокурорами отдела» (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 32. Д. 2889. Л. 35). . В течение 1960-х гг. правописание постепенно приходило в надлежащее состояние, а годы 1970-е отличаются уже той бюрократической прилизанностью официальных документов, которая позволяет при нужде описать событие, решительно ничего о нем не сообщив.

«Новое марксистское мировоззрение», насаждавшееся большевистской пропагандой среди малограмотного, живущего по патриархальным нормам населения, было им переработано в соответствии с формами традиционного мышления. С марксизмом произошло нечто подобное тому, как в процессе христианизации языческой Европы новая религия впитала в себя такое количество трансформированных языческих обрядов и верований (когда поклонение Богоматери вобрало в себя черты языческих культов богини плодородия, христианские святые обрели свойства древних богов-покровителей различных ремесел, поклонение святыням приобрело признаки идолопоклонства.и т.д.), что это дало исследователям основание к дискуссии о времени реальной христианизации Европы: появились сторонники мнения, что его следует относить не к моменту крещения народов, а к эпохе Реформации, когда, выбирая между старой и новой церковью, массы людей наконец задумались об истинной сути вероучения. В обоих случаях, и с христианством, и с марксизмом, залогом устойчивости и жизнеспособности новой системы послужило то обстоятельство, что она в основе своей имела тот же набор основных, базовых структурных элементов (архетипов), на которых основано мифологическое мышление, свойственное всем без исключения традиционным культурам. Образно говоря, структура мышления, его каркас не менялись с самых седых времен, изменилось лишь наполнение, древние образы трансформировались в новые, сохранив первооснову (позволим себе сравнение: подобно тому как ребенок может играть в куклу из тряпичного кулька или новейшую Барби, скакать на палочке, изображающей коня, или кататься на автомобильчике с мотором и цветными лампочками – суть игры от этого не меняется). Анализируя мироощущение наших персонажей, уместно обратиться к классическим теориям мифа.

Базовым в любой мифологии является миф творения, так как мифологический тип мышления отождествляет сущность и происхождение, объясняет мир через рассказ о его сотворении. Суть акта творения состоит в космизации (упорядочении) первичного хаоса, дальнейшая история – это история борьбы обоих начал и победы сил космоса над хаосом [115] Подробнее см., например: Мелетинский Е. М. О литературных архетипах. М., 1994. С. 13. . Можно говорить о советской коммунистической идеологии как мифе, построенном «по всем правилам» этого жанра [116] Рассматривать коммунизм как классическую мифологическую систему предлагал крупный историк религий, исследователь фольклора и мифологий М. Элиаде (Аспекты мифа. М., 1995. С. 182-183. (Aspects du mythe); Мифы, сновидения, мистерии. М., 1996. С. 25. (Myths, dreams and mysteries); Священное и мирское. М., 1994. С. 128. (Le sacre et le profane)). Примером выявления древнейших элементов в современном обыденном мышлении является, например, работа В.Н. Топорова, посвященная анализу надписей на стенах в местах общего пользования (Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. М., 1995. С. 368-399). Об архаических чертах советского монументального искусства писал В. Паперный Щапетрный В. Культура Два. М., 1996). . В центре его – аналог акта творения – революция, положившая начало «Новому миру», «Новой эре в истории человечества». Новая «общественная формация» мыслится в категориях упорядоченного космоса – как торжество социальной справедливости и классового мира, основанное на открытых Марксом законах исторического развития, – и противостоит хаотическому царскому и буржуазному миру, в которых царят эксплуатация и несправедливость. Социализм ассоциируется с порядком – планирование, уверенность в завтрашнем дне, кристальная ясность классовой позиции, пафос возведения геометрически правильных новых кварталов на месте бессистемной старой застройки, эстетика «широких, светлых улиц и площадей» и т.д. Капитализм же наделен явными свойствами хаоса: конкурентная борьба, нестабильность, безработица, социальная незащищенность, «власть чистогана», «религиозный дурман», наконец. Оппозиция космос – хаос очевидна.

Отсылками к мифологии и волшебной сказке изобилует сама революционная фразеология. Древнейшая символика увязывает хаос с тьмой, водной стихией, недрами земли и женским началом, космос – со светом, небом, огнем и мужским. Коммунисты сравнивали вражеские силы с образами чудовищ хаоса – «гидра контрреволюции», «акула империализма», «клубок шипящих змей» (гидры, драконы, змеи и прочие хтонические чудовища, являющиеся из подземной бездны или морских глубин – древнейшие образы, порождения хаоса; в легендах они становились объектом драконоборческого подвига героя, от Персея и Добрыни Никитича до св. Георгия, служившего космическому началу). Положительная же символика коммунистов сопряжена с символами космоса: солнце, небо, огонь, железо (и отсюда – кузнец, у многих народов считавшийся безусловно колдуном), птицы: пламенные борцы за светлое будущее, солнце новой жизни, «вместо сердца пламенный мотор», «мы кузнецы, и дух наш молод, куем мы счастия ключи», «пустить красного петуха», восхищение «железной птицей»-самолетом, упор на металлургию, а также пафос молота и оружия (пушки, штыки), атрибутов мужского начала. Читатель без труда подберет и образы, характеризующие коммунизм как свет, а капитализм – как тьму. Показательны также собирательные термины «за рубежом», «за границей», очерчивающие границы своего и чужого миров [117] Подробнее об этом см.: Эделъман О.В. Легенды и мифы Советского Союза // Логос. 1999. N° 5. С. 52-65. .