Неизвестен Автор - Сборник Наше отечество - Опыт политической истории (Часть 2)

Падение другого соперника Брежнева -- Шелепина -- проходило в несколько этапов и было постепенным.

Спад его карьеры начался в 1965 году и завершился спустя ровно десять лет, в 1975 году, в течение которых разваливалась база его власти: сперва комсомольская, затем в системе службы безопасности, далее -- в партийном аппарате и, наконец, в профсоюзах.

Ни одна из политических звезд Кремля не поднялась па партийном небосклоне столь блистательно и не закатилась столь безрадостно, как звезда Шелепина. 1964-- 1965 гг. -- пик карьеры Шелепина и начало ее конца: в этот период он становится членом Политбюро и ... утрачивает свое политическое влияние, когда сперва теряет пост заместителя Председателя Совета Министров, а затем выводится из Секретариата ЦК. Шелепин, однако, обладал еще некоторым влиянием в руководящих кругах партии, помнили его роль в низложении Хрущева, чтобы его можно было запросто прогнать. Поэтому Брежнев после того как выпроводил его из Секретариата ЦК в профсоюзы, счел нужным позолотить пилюлю -- в честь 50-летия Шелепину была вручена Звезда Героя Социалистического Труда. Шелепин, однако, еще долго оставался членом Политбюро, в котором он в поисках опоры метался из стороны в сторону. Поддерживая противников Брежнева, он неожиданно стал проявлять себя либералом, лихорадочно ища сочувствия и поддержки Косыгина, и решился на критику Брежнева за отсутствие у него целенаправленности и определенности во внутренней политике. Спустя какое-то время Шелепин сделался горячим поборником генсека и попытался, угождая Брежневу, организовать в Политбюро поддержку разрядке. Но было уже поздно: Брежнев не простил отступничества. В 1975 году он послал его во главе профсоюзной делегации в Англию. И вояж Шелепина стал его поездкой в политическое небытие. Воспользовавшись волной протеста, поднявшейся против него в Европе, он в апреле 1975 года на Пленуме ЦК провел решение о снятии Шелепина с формулировкой, означающей полный и окончательный его крах: "По личной просьбе". Большего и худшего унижения для честолюбивого и гордого партийного функционера нельзя было придумать.

Наконец, Брежнев смог без лишней суеты приступить к созданию собственного величия. Угодников, готовых преклоняться и прислуживать ему, было более чем достаточно, но для создания культа ему необходим был жрец --он оказался под рукой: Черненко.

Между тем положение дел ухудшалось, рост жизнен

ного уровня народа прекратился. Так, в девятой пятилетке (1971 --1975 гг.) объем промышленного производства вырос на 43 % (по альтернативным оценкам лишь на 25 %) по сравнению с 50,5 % (39 %) в восьмой пятилетке. Вместо 41 % прироста используемого национального дохода в 1966--1970 гг. в девятой пятилетке этот показатель вырос только на 28 %. Причем эти приросты достигались за счет вовлечения в хозяйственный оборот огромных масс новых ресурсов. Прирост интегрального показателя эффективности общественного производства упал с 18 % в восьмой пятилетке до 6 % в девятой. В полтора раза за это же время сократился прирост общественной производительности труда. Перестала снижаться материалоемкость, упала фондоотдача и эффективность капиталовложений. Страна погружалась в застой.

Зато процветала "теневая экономика". Ее питательной средой была бюрократическая система, функционирование которой требовало постоянного жесткого внеэкономического принуждения и регулятора в виде дефицита. Последний абсурдно демонстрировал себя повсеместно на фоне совершенно невероятных излишков различного сырья и материалов. Самостоятельно продать ненужные запасы или обменять их на нужные товары и изделия предприятия не могли. Сделать это могли подпольные дельцы. Подпольный рынок поддерживал разваливающуюся экономику. Очень дорого, но он удовлетворял потребности.

Брежневское руководство дутыми цифрами и гигантскими прожектами стремилось отвлечь внимание общественности от того плачевного положения, в котором оказалась держава. Конспиративная суета в принятии решений выдавалась за принцип государственной деятельности. Келейность, семейственность, наличие массы "легкоуправ-ляемых" на ключевых постах --необходимые компоненты административно-командной системы. Нарастало сращивание дельцов "теневого бизнеса" с ответработниками партийно-государственного аппарата в центре и на местах. Обороты "теневой экономики" становились миллиардными. А ведь еще сравнительно недавно Н. С. Хрущев был изумлен, когда ему доложили о первом миллионном хищении. Только после ряда дел он перестал удивляться.

Неудивительным, однако, было то, что рост социальной несправедливости, негативных явлений, прикрывавшихся лозунгами о благе народном, вызывал острое подспудное негодование основной массы трудящихся. Но эта же масса была охвачена ностальгией по "сильной руке", кото

рая якобы могла прекратить безобразия. "Сталин на ветровом стекле" стал неизменным спутником многих автомобилистов. В различных аудиториях типичным вопросом к лекторам партийных комитетов был такой: "Когда Волгограду вернут прежнее имя?" Ответ: "Думаю, скоро", -- вызывал аплодисменты.

В мире развертывался новый виток научно-технической революции. Его сердцевину составляли такие достижения науки, которые привели к формированию микроэлектроники, биотехнологии в качестве базисных направлений технологического переворота в производственной и непроизводственной сферах. Это требовало новых кадров, знаний и навыков. У нас же проржавевшая бюрократическая машина не могла адаптироваться к переменам, реагируя на них лишь увеличением штатов. С 1960 по 1987 гг. аппарат органов управления в стране вырос более чем в два раза -- с 1245 тыс. до 2663 тыс. человек, а общая численность управленцев превысила 18 млн. человек. Эти кадры отличались в основном низким профессиональным уровнем (из 9,3 млн. руководящих работников всего 4,2 млн. (45 %) имели высшее образование и только доли процента -- специальное управленческое образование. Эффективно реагировать на реалии технологической революции такой аппарат не был в состоянии. Воплощение в жизнь любых нововведений превращалось в "хождение по мукам".

Но беда заключалась не только в негодных аппаратчиках. Административно-командной системой было воспитано несколько поколений технократически мыслящих людей, лишенных твердых нравственных устоев, способных поставить свои корыстные личные или групповые, ведомственные интересы выше общенародных, безразличных к будущему природы и общества.

Дела в стране постепенно приходили в упадок. И это как бы "гармонировало" с состоянием здоровья ее руководителя. В результате тяжелого заболевания, с конца 1974 г. Л. И. Брежнев неуклонно деградировал умственно и физически. С ним то и дело случались казусы. Большой конфуз, например, приключился в декабре 1975 г. на VII съезде Польской объединенной рабочей партии, в присутствии 1811 делегатов и представителей 65 коммунистических рабочих и социалистических партий. Во время исполнения "Интернационала" Леонид Ильич встал, повернулся лицом к залу и начал дирижировать. Он надувал щеки, пыжился, хлопал в ладоши. Форум оживился, меж