Неизвестен Автор - Сборник Наше отечество - Опыт политической истории (Часть 2)

Но коррупция в высших эшелонах бюрократической машины даже не приостановилась. Более того, она росла вширь, распространялась не только внутри страны, но и на сферу внешнеторговой деятельности. Так объектом бюрократического "рекэта" стала очередная "стройка ве

ка" -- газопровод Уренгой -- Помары -- Ужгород, рекламировавшаяся как необычайное благо для советского народа и поприще трудового героизма. Целый ряд работников внешнеэкономических ведомств и организаций за взятки передавали инофирмам закрытые сведения, создавали им выгодные по отношению к конкурентам условия, шли на заключение с ними контрактов, явно не выгодных стране. В частности, в результате преступных действий бывших руководителей Всесоюзного объединения "Союз-внешстройимпорт" Прасолова, Михайлова и Лыкова лишь по трем контрактам на поставку жилых комплектов для вышеупомянутого газопровода СССР потерял более 10 млн. инвалютных рублей. Правда, затем, в ходе следствия, часть этой суммы удалось возвратить.

Болезнь Ю. В. Андропова изменила соотношение сил в пользу консервативного крыла высшего руководства. С конца сентября 1983 г. функции первого лица стал выполнять К. У. Черненко. Правда, к очередному декабрьскому (1983 г.) Пленуму ЦК КПСС, находясь в больнице, с помощью референтов Андропов подготовил речь, которая больше походила на завещание. Рецепты оздоровления экономики, содержавшиеся в документе, были просто беспомощны: нажимным порядком добиться сверхпланового повышения производительности труда на 1 % и снизить себестоимость продукции дополнительно на 0,5 %. Андропов быстро угасал, смерть наступила в феврале 1984 г.

Избрание К. У. Черненко Генеральным секретарем ЦК вызвало уныние. Трудно было представить на высшем посту более неподходящую фигуру. В который раз за историю страны проблема лидерства встала во всей ее драматичности. Черненко обладал неплохими человеческими качествами, большой работоспособностью. Не разделял он и надежд его предшественника на блицкриг против коррупции и безответственности. Не был он и рвачом, его дети не продвигались на высокие посты, вели довольно скромный образ жизни. Однако сам К. У. Черненко как был, так и остался, так называемым "кадром среднего звена", лишенным не только широты государственного мышления, но и сколько-нибудь систематической образованности и культуры. Он до тонкостей постиг искусство аппаратной игры, но стоять у руля советского державного корабля, да еще в шторм, ему было совершенно не под силу. Черненко, победив на Пленуме ЦК (в работе его принимали участие и более 50 "разжалованных"

Андроповым функционеров), не получил твердого большинства в Политбюро. В нем он мог рассчитывать только на Тихонова, Кунаева, Щербицкого, Гришина и в какой-то мере на Романова. Но этого было явно недостаточно для проведения самостоятельной политики. М. С. Горбачев также мог рассчитывать на шестерку: кроме него самого с ним солидаризировались Громыко, Устинов, Воротников, Алиев, Соломенцев. Этого было вполне достаточно, чтобы заставить генсека считаться с оппонентами.

Однако тут мы наталкиваемся на удивительный парадокс советской политической жизни: слабость генсека может обеспечить силу и устойчивость режима. Для того, чтобы существовать и воспроизводить себя, система в начале 80-х годов совсем не нуждалась во властном и жестком правителе, она вполне довольствовалась руководителем номинальным, проявлявшим лояльность к правам и привилегиям партийной верхушки. Для того, чтобы руководить ею, вовсе не обязательно было верить в догмы, достаточно было их просто использовать в идеологической работе. Появление самостоятельного и инициативного руководителя -- Андропова -- грозило режиму кризисом и вело к расшатыванию его тоталитарных устоев. Черненко поэтому лучше, чем он, вписывался в рамки системы -- в период ее деградации. Но К. У. Черненко пришел к власти слишком поздно и для себя -- одряхлел и стал беспомощным, и слишком поздно для системы -- заканчивалась стадия ее "продуктивности". Советское общество стояло на пороге неотвратимых перемен: ломки устаревших институтов и отказа от архаичных доктрин. Отсюда были сила и бессилие Черненко.

Вступление на высший пост К. У. Черненко было отмечено сдержанным ликованием ультраконсервативных сил. Но надеяться им было собственно не на что. Надо было считаться с соотношением сил в высшем эшелоне и настроениями номенклатуры. А здесь симпатии склонялись в пользу умеренного реформаторства. Поэтому не случайно Черненко проявил известную инициативу в определении в качестве второго лица в партийной иерархии М. С. Горбачева, хотя на это место претендовал и Г. В. Романов, и даже В. В. Гришин. Окружение К. У. Черненко стремилось как можно быстрее закрепить свой успех.

По закрытым каналам партийной информации сообщалось о развертывании форсированной подготовки к XXVII съезду КПСС. Уже в конце апреля 1984 г. в ЦК КПСС, в так называемом Мраморном зале Секретариата,

состоялось сравнительно широкое совещание ведущих руководящих и "теоретических" партийных работников, на котором с предложениями по переработке третьей Программы партии выступил сам Черненко.

На совещании, как это отмечалось и в выступлениях подавляющего числа его участников -- некоторых членов Политбюро и секретарей ЦК, заведующих отделами, руководителей средств массовой информации и ученых, были определены узловые пункты работы над Программой и решены некоторые практические вопросы. Произошла смена людей, непосредственно руководящих этой работой. Вместо престарелого Б. Н. Пономарева, который "сидел на идеологии" после XXVI съезда КПСС, куратором этой отрасли стал в целом Секретариат ЦК, заседания которого, по предложению Черненко, было поручено вести М. С. Горбачеву. Все, казалось, шло по наторенной дорожке. Консервативные круги в высшем эшелоне бюрократии, казалось, могли праздновать успех. Мыслящие люди снова впали в апатию, количество анекдотов о новом "вожде" множилось в геометрической прогрессии.

Острота проблем экономики и социальной жизни нарастала.

На исходе 1984 г. от имени К. У. Черненко была опубликована платформа, как следовало предполагать, к предстоящему партийному форуму под многообещающим названием "На уровень требований развитого социализма. Некоторые актуальные проблемы теории, стратегии и тактики КПСС". Кардинальный вывод этого документа был таков: прежде чем решать задачи, связанные непосредственно со строительством коммунизма, необходимо пройти исторически длительный этап развитого социализма. То, что было совершенно ясно для советских людей, которые ежедневно на каждом шагу могли видеть и реально оценивать степень "зрелости социализма", выдавалось аппаратными мыслителями за крупнейшее теоретическое марксистское достижение. Однако для оторвавшихся от масс бюрократов и это было весьма здравым суждением.