Неизвестен Автор - Сборник Наше отечество - Опыт политической истории (Часть 2)

Со времени появления статьи "Год великого перелома" минуло более 60 лет. Даже теперь как-то неловко уличать во лжи человека, возглавлявшего правящую партию, политика которой вершила судьбами миллионов людей. Неловко вдвойне: и за того, кто шел на сознательный обман, и за тех, кто тогда принял желаемое за действительное, поверил, воодушевился.

Как бы то ни было, великий перелом, начавшийся в 1928 г., получил, наконец, законодательное утверждение.

Пленум ЦК ВКП (б) в ноябре 1929 г. прошел всецело уже под его знаком. Разговор шел почти исключительно о тяжелой промышленности, о новом строительстве, о необходимости любыми силами, любой ценой (именно так и говорилось) ускорить развитие машиностроения, выпуск тракторов, различных видов сельхозтехники. Когда же Куйбышев в своем докладе в очередной раз сказал о предстоявшем увеличении капиталовложений в развертывание

индустрии, Микоян не выдержал и крикнул: "Нарушаем пятилетку на каждом шагу. Что это такое?" В ответной реплике все услышали: "Да, пятилетка нарушается по всем швам".

Общий тон выступлений был оптимистичен. Результаты первого года ободряли, и ряд участников Пленума твердо выразил уверенность в досрочном выполнении пятилетки. Угольщики с учетом достигнутого полагали справиться с заданием в четыре года. Тракторостроители не сомневались в большем: они считали возможным обогнать Америку в три года. Шло как бы соревнование за провозглашение наивысших обещаний. В итоге постановили резко увеличить в 1929/30 году темп развития крупной промышленности по сравнению с наметками пятилетки. Причем даже не до 28 процентов, как не без колебаний предложил Куйбышев, а до 32 -- именно эту цифру еще до Пленума назвал в своей статье Сталин. Никаких аргументов при этом он снова не приводил.

Отступления от пятилетнего плана, по сути отказ от него, касались и программы переустройства сельского хозяйства. Трудно поверить, но уже был брошен клич: завершить сплошную коллективизацию в важнейших районах к лету 1930 г. в крайнем случае -- к осени. Почин был за Молотовым. А. Андреев заверял, что Северный Кавказ сделает это даже к весне 1930 г. В республиках Средней Азии появился лозунг "Догнать и перегнать передовые районы по темпам коллективизации!" Сильнейшее давление сверху немедленно сказалось и на масштабах раскулачивания, которое на практике затронуло широкие слои середняков, крестьянства в целом. Политика, провозглашенная в Москве, повсеместно проводилась под руководством разного рода комиссий и уполномоченных. На деле все было куда примитивнее и жестче. В деревню приезжал представитель центра, собирал работников сельсовета, бедняцкий актив, спешно составляли списки и приступали к раскулачиванию. Была даже спущена квота, по которой от 3 до 5 % крестьянских хозяйств предлагалось отнести к "кулацким". А если не хватало? Да и другие критерии вызывали горячие споры, порождали произвол.

Волна безнаказанного насилия захлестнула страну. Слово "перегиб" стало одним из самых часто употребляемых. Хотели к исходу пятилетки охватить колхозами примерно пятую часть хозяйств. В марте 1930 г. всех опередила Белоруссия -- здесь объединили 63 %, на Украине и в РСФСР -- 58%, в Закавказье -- 50 %, в Узбекистане -

46 %. Далее начался провал, и в июне 1930 г. Белоруссия из лидеров перешла на последнее место -- 12 %. В РСФСР произошло снижение до 20, а на Украине до 38 %. А ведь народу уже сообщили о "решающей победе".

Как известно, официальная пресса (а другой в стране не было) не могла поведать о муках и боли миллионов, о слезах и крови, о противоборстве и страхе, об утрате веры и озлоблении. Лишь через несколько десятилетий советский читатель познакомится с произведениями А. Платонова, дневниками М. Пришвина, написанными по горячим следам, с романами М. Алексеева, В. Белова, Б. Можаева и других "деревенщиков", взявшихся за художественное воспроизведение народной трагедии уже в 70--80-е годы. Историку сложнее. Он ищет обобщающие сведения, подлинные первоисточники, однако до сих пор многое остается недоступным. И все же мы уже знаем о том, как во имя быстрой коллективизации уполномоченные сажали под арест невиновных людей, на помощь вызывали работников ОГПУ, армейские части, даже авиацию.

Недовольство крестьян вело к массовому убою скота. Только за зиму 1929/30 гг. поголовье скота в деревне сократилось значительнее, чем за все годы гражданской войны. Не случайно в 1929 г. в Средней Азии вновь набрало силу басмачество, особенно в Каракумах. Против многотысячных отрядов мятежников пришлось двинуть большие воинские соединения под командованием П. Дыбенко. Столкновения продолжались еще осенью 1931 г. Впрочем, о таких вещах тогда тоже не писали. Но слухи роились. В ЦК, в Политбюро, в Совнарком, лично Сталину или Калинину шло множество писем самого откровенного содержания. Руководство регулярно получало секретные сводки не только о чрезвычайных случаях в городе или в деревне, но и о настроениях рабочих, крестьян, служащих, военных. Только за период с января до середины марта 1930 г. в стране произошло более 2 тыс. антиколхозных восстаний. Это всего за 70--75 дней. В Московской области движение крестьян охватило 5 районов. На Северном Кавказе только в январе было 11 массовых волнений. В Центрально-Черноземной области вооруженные выступления проходили с участием десятков тысяч. Так, в Козловском округе к началу марта восстание захватило 54 села, а в Карачаевской области восставшие окружили областной центр и держали его в осаде 8 дней.

Выполняя начальственные приказы, части Красной

Армии вынуждены были двигаться на войну против своего народа.

Никакая стена секретности не могла оградить партию, рабочий класс, горожан от последствий сталинской чрезвычайщины. И хотя у нас пока нет работ, объективно отражающих обстановку, царившую тогда в стране, известно немало случаев, когда с гневным протестом против такой политики в высшие органы власти обращались и городские коммунисты, и рабочие промышленных предприятий. Положение усугублялось неподготовленностью массового строительства, нехваткой на стройках транспорта, оборудования, опытных организаторов.

Миграция охватила огромные массы людей, перемещавшихся главным образом из деревни в город, из одного промышленного центра в другой. Текучесть рабочей силы в короткий срок приняла небывалые размеры. Нехватка техники, преобладание ручного труда, а больше всего преувеличенные задания, чаще всего не подкрепленные расчетом, толкали руководителей предприятий и строек на внеплановое расширение штатов. Это вело к обострению жилищной проблемы, к срывам в снабжении рабочих и служащих продовольствием. Намеченные планы срывались.

25 января 1930 г. ЦК ВКП (б) принял обращение к партии, ко всем трудящимся с призывом максимально напрячь силы для выполнения контрольных цифр, утвержденных в ноябре 1929 г. Члены ЦК были распределены по важнейшим индустриальным районам с целью повседневного контроля за работой промышленности. Принимались явно чрезвычайные меры, но рубежей, декларированных руководством, достичь все-таки не удавалось.