Б Николаевский - История одного предателя

{295} По крайней мере, в одном из писем Лебединцева от этого времени встречаются такие фразы "встретились менее всего ожиданные трения со стороны "теоретической". Глупо и бессмысленно это. Но, в конце концов, если трения эти окажутся непреодолимыми... то мы просто на них наплюем. Выход простой, логический и по существу для меня с товарищами самый симпатичный".

По-видимому, только на этой стадии, - опасаясь самостоятельного выступления Отряда, Азеф прибегает к оружию выдачи. По крайней мере, по их общему смыслу, по-видимому, именно сюда должны быть отнесены следующие части рассказов Герасимова. По словам последнего, после его настояний Азеф, наконец, сообщил ему, что имел свидание с "Карлом". На фактические указания Азеф и теперь был в высшей степени скуп, и относительно, напр., конспиративной квартиры "Карла" ограничился одним лишь сообщением, что она, по-видимому, находится где-то в Финляндии, - недалеко от русской границы и вблизи от железной дороги. Но за то он дал подробное описание примет "Карла" и общую его характеристику. Говорил он о нем, как об исключительно предприимчивом и талантливом организаторе, и советовал приложить все усилия для его ареста: "пока он на свободе, - говорил Азеф обращаясь к Герасимову, - вы никогда не сможете быть спокойным: у него всегда полно разных планов, один смелее другого." (Этот отзыв Азефа о "Карле", сделанный в разговоре с Герасимовым, интересно сопоставить с отзывом, который Азеф дал о "Карле" в разговорах с одним из видных деятелей партии социалистов-революционеров: этому последнему Азеф заявил, что он не находит в "Карле" ничего особенного". В. Н. Фигнер, которая приводит в своих воспоминаниях этот последний отзыв Азефа ("Сочинения" В. II. Фигнер, т. III, стр. 261), полагает, что он свидетельствует об отсутствии у Азефа проницательности. Сопоставление его с отзывом, данным в разговорах с Герасимовым, показывает, что речь идет о совсем ином: Азеф понимал, с кем он имеет дело в лице "Карла", но сознательно давал о нем неодобрительные отзывы, желая по возможности воспрепятствовать росту популярности "Карла" в партийных кругах. Это была та же линия дискредитации "Карла", которую по наущению Азефа вел Савинков в конце 1906 г., - только теперь Азеф проводил ее с большей осторожностью и ловкостью.).

{296} В это же время Азеф сообщил Герасимову и о плане взрыва в Государственном Совете, - опять таки не давая никаких конкретных указаний. По его словам, вопрос был поставлен перед Центральным Комитетом только в принципиальной плоскости: о допустимости покушения во время заседания Госуд. Совета и при наличии возможности, что в числе пострадавших будут и члены Совета из числа либералов. Азеф говорил, что против этого плана имеются сильные возражения со стороны ряда членов Центрального Комитета, - и его, Азефа, в том числе, - и что он надеется на отклонение этого плана Центральным Комитетом, но опасается, что "Карл" и его Отряд не подчинятся решению и выступят самостоятельно. Поэтому он рекомендовал Герасимову на всякий случай теперь же принять необходимые меры предосторожности, - конечно, действуя при этом с предельной осмотрительностью. О подробностях плана и об участниках-исполнителях Азеф никаких сведений, по утверждению Герасимова, не дал, заявляя, что он только на основании отдельных замечаний полагает, что члены Отряда пробрались в Совет, "по-видимому, по чужим корреспондентским билетам" и что бомбы предполагается пронести и портфелях.

Эти сообщения, конечно, возымели свое значение, и в Госуд. Совете были введены строгости: начались осмотры корреспондентских портфелей, тщательно проверяли корреспондентские карточки. Но главное внимание было обращено на поимку "Карла". Была мобилизована вся агентура для поисков нитей к Отряду "Карла", - и все получаемые указания сопоставлялись с теми указаниями, которые дал Азеф относительно местонахождения конспиративной квартиры Отряда. На всех станциях финляндской железной дороги было усилено наблюдение. Комбинированной {297} работой в этом направлении полиции вскоре удалось установить существование двух подозрительных квартир около станции Келомяки: к ним вели нити, полученные от одного из агентов Охранного Отделения, указавшего на человека, который собирал сведения, необходимые для Отряда "Карла". В ночь на 5 декабря 1907 г., с нарушением правил, установленных для производства обысков на финляндской территории, - на это нарушение было получено согласие самого Столыпина, - на указанные квартиры был произведен набег, и в одной из них была найдена богатая добыча: архив Отряда "Карла" и целый ряд других компрометирующих документов. Были арестованы две женщины и один мужчина, имена которых не были известны. Только недели через две-три, во время очередного свидания с Герасимовым, Азеф не без насмешки заметил:

"Вы все ищете "Карла", а ведь он уже давно у Вас в руках. Это его Вы захватили в Келомяках..."

В числе документов, захваченных на квартире "Карла", имелся план Госуд. Совета с пометками на нем, - и это дало возможность полиции теперь уже открыто говорить о предупрежденном ею покушении на взрыв в Государственном Совете. Лебединцев еще тешил себя надеждой, что через некоторое время он сможет вернуться к своему плану, но было ясно, что этот план окончательно провален, и это делало еще более чувствительным удар, нанесенный Отряду арестом его создателя и руководителя. "Был момент, - читаем мы в письме Лебединцева от 20 декабря 1907 г., - когда все было близко от полного распада. Избегнуть этого удалось; и теперь, поскрипывая, едем дальше". Руководителем на место "Карла" встал сам Лебединцев, - который начал лихорадочно быстро готовить покушение против вел. кн. Николая Николаевича и министра юстиции Щегловитова.

Произвести это покушение предполагалось в день русского Нового Года, когда оба указанные лица {298} должны были поехать на торжественный прием к царю. Террористы с бомбами поджидали их на пути. Но и это покушение было расстроено предательством, - на этот раз не Азефа: сведения о готовящемся покушении были получены Герасимовым на этот раз от одного из его других агентов, который накануне Нового Года сообщил, когда и против кого должно состояться покушение, - но не дал никаких указаний относительно участников.

Для предупреждения покушения Герасимов прибег к тому же приему, который помог ему спасти Столыпина, когда готовилось покушение на последнего при открытии Института Экспериментальной Медицины: рано утром в день Нового Года он заявился к вел. кн. Николаю Николаевичу и Щегловитову и, предупредив их о готовящемся покушении, просил в течение ближайших дней никуда не выходить. Уговорить их подчиниться этому совету и отказаться от посещения торжественного приема у царя было нелегко. Особенно протестовал, - по рассказам Герасимова, вел. кн. Николай Николаевич, который заявлял, что "ничто не помешает ему быть там, где быть его обязывает долг верноподданного", - и только заявление Герасимова, что он в таком случае снимает с себя всякую ответственность, заставило Николая Николаевича несколько задуматься.