Дмитрий Лысков - ВЕЛИКАЯ РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ: 1905-1922

Однако в дальнейшем, при осмотрах в Самаре, Сызрани, Челябинске, Омске, уполномоченные Советов раз за разом обнаруживали в эшелонах значительно больше оружия, чем было предусмотрено — в том числе ручные и тяжелые пулеметы, гранаты и т. д. Позже генерал Р. Гайда в своих мемуарах признавал, что большую часть оружия чехословаки утаивали [30] .

Почему корпус столь активно противился разоружению ранее и утаивал оружие даже после достижения договоренностей с советским правительством, не считаясь с возникновением в пути неизбежных инцидентов в ходе контрольных осмотров? Ответ на этот вопрос дает письмо (от 31 марта 1918 года) секретаря Чехословацкого национального совета И. Клецанды из Москвы филиалу Нацсовета, перемещавшегося в эшелоне по пути во Владивосток. В нем, «только для информирования с просьбой об абсолютной конфиденциальности» сообщались полученные из «достоверных источников» сведения о различных вариантах свержения советской власти, ожидаемого московским подпольем в ближайшее время. Далее Клецанда писал, что намерен завтра пойти к англичанам, чтобы выяснить, «…как обстоит дело с английским десантом в Архангельске и считаются ли они с активной или пассивной поддержкой возможной реконструкции правительства». По мнению Клецанды, чехословацкие вооруженные силы могли бы сыграть существенную роль и «помочь новому правительству». В этой связи он призывал ни в коем случае не разоружаться, так как присутствие чехословацких вооруженных сил в Сибири означало бы чрезвычайно много «и для дальнейших действий союзников», и для «пользы России» [31] .

Мятеж

Царивший в стране транспортный хаос сыграл злую шутку как с чехословаками, так и с Советами. Поезда постоянно и по многу дней стояли на станциях. К маю эшелоны корпуса растянулись по всей Транссибирской магистрали от Пензы до Владивостока, то есть на протяжении около 7000 км [32] . Среди солдат началось брожение, по эшелонам поползли слухи, что Советы умышленно препятствуют эвакуации.

Прологом мятежа послужил так называемый «челябинский инцидент». 14 мая на путях в городе встретились эшелоны корпуса и состав с австро-венгерскими военнопленными, возвращавшимися домой по условиям Брестского мира. Видимо, это взрывоопасное соседство сопровождалось многочисленными стычками. Достоверно известно об одной — подробно описанной в материалах следственной комиссии. К военнопленному Иогану Малику несколько раз подходили чехословацкие солдаты и уговаривали его, как своего земляка, вступать в корпус. Услышав в ответ категорический отказ и заявление, что он едет на Родину, солдаты стали плевать в него и угрожать всем военнопленным, заявляя, что еще посмотрят, как они уедут [33] .

Вследствие ли перепалки, или по другим причинам, из окна уже отходящего состава с военнопленными была брошена на платформу чугунная ножка от печки. Она попала в голову чешскому солдату Ф. Духачеку, который потерял сознание. В ответ бойцы корпуса остановили эшелон, отцепили от него три вагона с пленными, вывели их на пути и начали избивать. Девять человек получили ранения, а Иогана Малика зверски убили.

Расследование этого инцидента одновременно взяли на себя чехословацкое командование и специально созданная комиссия Челябинского Совета. 17 мая, закончив опрос свидетелей и определив круг подозреваемых, комиссия задержала десятерых чехословацких солдат. Командование эшелонов 3 и 6 полков, стоящих на станции, немедленно направило в Совет делегацию с требованием их освобождения. Не дожидаясь ответа, вооруженные винтовками и пулеметами солдаты полностью заняли вокзал, арестовали коменданта и двинулись к центру города, где разоружили Красную гвардию, захватили арсенал, военный комиссариат, перерезали телефонную линию.

Не располагая никакими силами для противодействия, Челябинский Совет был вынужден освободить арестованных.

В Москву сообщения о вооруженном выступлении чехословаков поступили между 17 и 20 мая. В столице, до выяснения всех обстоятельств случившегося, были задержаны заместители председателя российского филиала Национального совета П. Макса и Б. Чермак. Разъяснив им сложившееся положение, Советы потребовали отдать войскам корпуса приказ немедленно без всякого исключения сдать все оружие. Такой приказ был отдан 21 мая и телеграфирован филиалу Нацсовета и командованию корпуса в Челябинск (телеграф в городе контролировали чехословаки).

В Челябинске в это время, не в самой спокойной обстановке, открылся съезд чехословацкого корпуса. Его созыв готовился несколько месяцев, так что открытие просто совпало с инцидентом. Однако это совпадение развязало руки находящемуся в эшелонах командованию и политическому руководству корпуса. Распоряжению о сдаче оружия было решено не подчиняться, продолжать движение корпуса во Владивосток, при необходимости — применяя вооруженную силу.

Филиал Национального совета, формально связанный соглашениями с советским правительством, было решено ликвидировать, избрав новый руководящий орган — Временный исполнительный комитет (ВИК). Координация практических действий корпуса была возложена на Военный совет.

На телеграмму Максы и Чермака о сдаче оружия корпус телеграфировал: «Съезд избрал Исполнительный комитет для руководства передвижением. Не издавайте приказов, они не будут приниматься во внимание» [34] . В телеграмме, адресованной Совету народных комиссаров, говорилось, что так как советское правительство не может обеспечить свободный и безопасный проезд корпуса через свою территорию, корпус решил оружия не сдавать [35] .

23 мая Военный совет два эшелона направил на взятие Омска, частям корпуса в Мариинске телеграфировал шифрованный приказ немедленно взять город под свой контроль, аналогичные телеграммы были разосланы на другие станции, где стояли эшелоны корпуса. Также с приказом были разосланы курьеры.

25 мая исполком мариинского Совета успел телеграфировать (телеграмма отправлена в 7:35 утра): «(В) Мариинске два эшелона чехов, стоявшие (на) стоянке, разоружили проходивший партизанский отряд… Наступают на город. Все Советы просим слать немедленно революционные отряды. Исполнительный комитет с Красной Армией и частью партизанским отрядом, переправившись через реку Кию, задерживает наступление. Шлите все, ибо это вызов Советской федеративной республике» [36] .

26 мая чехословаки захватили Новониколаевск, 29 мая Пензу, 30 мая Сызрань, 31 мая Томск, 7 июня Омск, 8 июня Самару, 18 июня Красноярск [37] . Столь быстрое развитие мятежа объясняется тем, что у Советов, фактически, отсутствовали силы, способные противостоять выступлению. На 20 мая общая численность отрядов Красной армии и Красной гвардии в Советской республике составляла 294 821 человек, из них вооружены были 198 тысяч человек [38] . В Приволжском, Приуральском и Сибирском военных округах, охваченных мятежом, численность красноармейцев и красногвардейцев составляла, примерно, 62 тысячи бойцов, из них вооружены были лишь 27 тысяч [39] .