Наталия Нарочницкая - Русский код развития

И «воз» совсем не там, где он был в 1990-е и даже шесть лет назад, когда многие из сегодняшних моих более радикальных единомышленников еще были молоды и далеки от политики. Мне же есть с чем сравнивать. Изменения огромные, хотя давно назревший прорывной этап запоздал, он должен был последовать сразу за Мюнхенской речью Путина, которая подвела черту под предыдущим этапом нашей истории, и для Запада Россия сразу восстановила статус державы, хотя и утратившей многое в 90-е. Давайте проанализируем, почему утратила, и почему легко можно опять утратить.

Разве большинство не хотело перемен в конце советского периода? Разве мы все не тяготились чиновниками и надоевшими «обкомами»? Какие яростные призывы и манифестации тогда были за немедленный новый курс! Да только оказалось, что государство, уже шедшее по пути изменений, было погублено с огромными утратами именно радикальными призывами немедленно сразу в одночасье все разрушить!

Я прозрела в момент крушения СССР, который сопровождался улюлюканьем постсоветских либералов-западников, обнимавшихся с ликующим Западом. Народ же в целом безмолвствовал, ибо был охвачен иллюзиями, что рынок и новые «герои» через 500 или даже, как некоторые обещали, через 100 дней, принесут долгожданное светлое будущее. А я переживала это как трагедию, почувствовала, что не могу молчать.

- Я помню, как громко прозвучали ваши выступления в начале 1990-х, в том числе в кинотеатре «Россия» на Съезде Гражданских и патриотических сил в феврале 1992 года...

- Уже на третий день после Беловежских соглашений я участвовала в задолго до этого запланированной совместно Академией наук и Академией Генерального штаба конференции по проблемам безопасности страны. Из страха определить свою позицию все на той конференции делали вид, что ничего в Беловежье не произошло, и боялись даже упомянуть о свершившемся. Я, еще неизвестный никому кандидат наук, выступала, естественно, во второй половине дня после начальства. Все думала, как мне привлечь внимание зала, где ниже майора по званию никого не было.

И вот, выйдя к трибуне, внутренне дрожа, я громко сказала: «Господа офицеры!» Президиум вздрогнул, он был «парткомовский» - в душе-то все они были в ужасе от последних вестей, но трусы. А обращение «господа» употреблялось тогда исключительно в сугубо либерально-антисоветской среде, которая правила идеологический бал, и они решили, что перед ними кто-то типа Новодворской будет сейчас призывать хлопать в ладоши и радоваться гибели нашей державы.

А я сказала: «В этом зале, сверкающем золотыми погонами, мне, женщине, приходится первой сказать о том, что произошло. Разрушена не столько коммунистическая система, сколько историческое Государство Российское. И почему нам предлагают заплатить за «тоталитаризм» 300-летней русской историей? Страну собирали не большевики. И где сейчас Полтава, где обретения Петра, где Измаил, где оборона Севастополя?! Какие конфликты загорятся при расчленении страны по искусственным границам, нарисованным революцией, что будет с разделенным русским народом? Мир начнет соперничество за «российское наследство» по всему периметру наших новых границ... Безопасность чего мы здесь обсуждаем?!» И только один с галерки мне крикнул: «Правильно, Наталия Алексеевна!» А в гардеробе, пугливо озираясь, мне жали руки.

Сегодняшние критики недостаточно решительной социальной и внешней политики не знают или не помнят, с чем приходилось бороться в 90-е. А тогда только и звучало: «Россия - мерзкая колониальная империя», холодная война - это итог наших же захватнических планов, США - голубь, и надо, чтобы наш тоталитарный монстр самоустранился, чтобы бедняжечка Запад мог беспрепятственно доставлять свою демократию по всему миру... Он и не преминул это начать самым быстрым способом -бомбами! А мы все уступали и обнимались, благодарили за уроки и кланялись. А какое было глумление над жизнью отцов и дедов - грех библейского Хама, а за это ведь тоже наступает кара, хотя бы в виде наших сегодняшних нестроений. А что было в экономике, что делали с армией, ее шельмовали и разлагали целенаправленно, не финансировали и разваливали, зарплаты не платили. В Академии наук сотрудники существовали приблизительно на 100-150 долларов... Порой мне хотелось уехать воевать на Балканы и погибнуть там...

- Вы же были там под бомбардировками. Кстати, как вы туда попали, ведь была блокада, и самолеты не летали?

- Летели через Софию, потом ехали через болгарские горы... 26 апреля 1999-го на границе в горах держали нас в автобусе часов 10 на холоде. Я чуть сознание не потеряла.

Но сейчас битва посерьезнее, и нам есть что терять.

Почти до 2000 года упомянуть о вечных и неизменных геополитических интересах было нельзя. Тогдашний министр иностранных дел Козырев называл нас «партией войны», я же его в одной статье - «партией измены». А какой визг со стороны постсоветских либералов-западников поднялся на Первый Всемирный русский собор, который мы создали благодаря очень смелой поддержке Церкви... В академических учреждениях я, бывало, поднималась в лифте, а попутчики перешептывались: «Красно-коричневая».

А если говорить о пресловутой свободе слова и демократии в 90-е годы, то молодые люди, столь скептически настроенные в отношении сегодняшней «регулируемой» ситуации, забыли, как после расстрела законного парламента (ну какая же «демократия» без расстрела парламента, который поддержали в 1993-м и некоторые из нынешних лидеров Болотной!) были закрыты ряд программ и газет, а крошечные вкрапления типа передачи А. Крутова «Русский дом» имели узко ограниченную зону вещания и были по сути чем-то вроде резервации. Интерпретировать события и явления на федеральных каналах дано было только либеральным нигилистам. Они, кстати, рукоплескали тотальным подлогам выборов 1993-го и 1996-го годов, и не им сейчас требовать честных выборов! Этот лозунг им нужен, чтобы приватизировать общий порыв к изменениям и сделать нас инструментом своего проекта, враждебного моей повестке дня. Это нам нужны не только честные выборы, но прежде всего честное общество, в котором честь и долг будут выше денег. Не смена власти порушит коррупцию, а смена нравственных ориентиров в каждом из нас!

За последнее десятилетие наше государство, осознав утраты и их причины, восстановило чувство самосохранения и повернулось, пусть не в той мере, как многим хотелось бы, к уважению к нашей истории, к ощущению нашей геополитической роли, вспомнило, что судоходные реки, незамерзающие порты одинаково важны и монархии XVIII века, и коммунистическим государствам, и демократическим республикам XXI века. И экономика сейчас, несмотря на кризис, не летит вниз, а пусть слабо, но ползет вверх. Кстати, уже действует, по сути, определенная рента на экспорт ресурсов (это концепция С. Глазьева). Людям возвращена любовь к Отечеству как ценность, мы сделали ряд кардинальных шагов в международных делах. Запад ведь недаром боится только Путина, им любой подойдет, только не он. А впереди серьезные испытания - явно пойдут на Иран, уже создали хаос в арабском мире, прибирают ресурсы к рукам, мечтают полностью переориентировать весь пояс государств по периметру наших границ, затруднить оставшиеся выходы к морю и оттеснить нас на Северо-Восток Евразии, где глубина промерзания почвы 1,5-2 метра, и природные условия делают неконкурентоспособной экономику. И кто этому будет противостоять?