Александр Зимин - В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России

Таким образом, когда в 1575 г. Иван IV задумывал новое разделение страны на две части, кандидатура Симеона Бекбулатовича приобрела для него особую привлекательность. Симеон был человеком, безусловно преданным Грозному, не имевшим давних связей с московской аристократией. По второй жене (Марии Темрюковне) он был племянником Ивана IV. Все это и предопределило поставление Симеона на великое княжение «всея Руси».

Коронация Симеона Бекбулатовича вызвала недовольство в придворной среде. Один из летописцев писал: «Елицы же супротив сташа, глаголюще: «Не подобает, государь, тебе мимо своих чад иноплеменника на государство поставляти». И на тех возъяряся» [101] ПСРЛ, т. 34, с. 226. . В подобных толках Грозный усмотрел для себя опасность — ведь недовольные явно ориентировались на царевича Ивана как на наследника престола. Ситуация начала напоминать ту, которая сложилась в годы опричнины. И тогда служилые люди выступали против опричных мероприятий. И тогда знаменем оппозиции был возможный претендент на трон из царствующего дома (Владимир Старицкий). Ответ в 1575 г. был сходен с тем, что произошло десять лет назад, — казни. На этот раз они состоялись «на площади под колоколы» в октябре — ноябре 1575 г. Прибывший в Москву 1 декабря Д. Принц писал, что незадолго до его приезда царь «лишил жизни сорок дворян, которые во второй раз составили было заговор на его жизнь». 20 октября гибнет новгородский архиепископ Леонид. Очевидно, тогда же его участь разделили чудовский архимандрит Евфимий и симоновский — Иосиф. Связь Леонида с Евфимием несомненна: до поставления в Новгород Леонид был также чудовским архимандритом. Недовольство симоновскими и чудовскими монахами звучало уже в послании Грозного в Кирилло-Белозерский монастырь 1573 г. [102] ПСРЛ, т. 34, с. 192, 226; Принц, кн. 3, с. 29; НЛ, с. 148 (Леонид); Тихомиров. Памятники, с. 226 (в летописце ошибочно «Евстафий»); Скрынников. Террор, с. 258; ПИГ, с. 172.

В описи архива Посольского приказа 1626 г. упоминается «сыскное дело про московского митрополита Антония да про крутицкого владыку Тарасия (? — А. З.) 83-го и 84-го года». Там же назван «отпуск» дьяка А. Щелкалова о крутицком «митрополите» (епископе) и симоновском архимандрите. Первый из них якобы «пьет, а в город не выезжает, а симоновский архимарит, не хотя быть в архимаритех и умысля, причастился бес патрахели, а сказал, что буттося беспаметством» [103] ОАПП, ч. I, с. 258, 315–316. . Недовольство высших церковных иерархов было связано со всей основной линией политики Грозного (в частности, и по отношению к монастырям). Неканонические браки царя также вызывали у них чувство раздражения.

Митрополит и крутицкий епископ на этот раз отделались «легким испугом» и не пострадали. А вот Леонид погиб. Его, по словам Горсея, обвинили в том, что он совместно с Елисеем Бомелием вел предательские сношения с королями Польши и Швеции, а также в незаконной чеканке денег, которые он им посылал. Архимандрит якобы во всем признался [104] Севастьянова, с. 106. Сожжено было также 11 епископских слуг и «ведьмы». О казни 15 колдуний в Новгороде говорится в синодике Ивана IV в связи с перечнем жертв 1575 г. (Скрынников. Террор, с. 288). . Связь дела Леонида с Бомелием и гибель этого придворного медика в 1575 г. (так считает и Р. Г. Скрынников), очевидно, являются ошибкой: Бомелий погиб в 1579 г. Через четыре дня после гибели Леонида казнен был стольник Протасий Васильевич Юрьев (24 октября). Сын одного из инициаторов опричнины, В. М. Юрьева, Протасий и сам принадлежал к корпусу опричников. С конца 60-х годов он служил при дворе наследника Ивана Ивановича [105] Дмитриев И. Д. Московский Новоспасский монастырь в его прошлом и настоящем. М., 1903, Прил., с. 10; Кобрин, с. 89; Веселовский. Опричнина, с. 294, 476; РК 1475–1598 гг., с. 228 (1567 г.), ср. 1570 г. (РК 1475–1598 гг., с. 236). . Сестра Протасия (жена другого инициатора опричнины — кн. М. Т. Черкасского) погибла в 1571 г. вместе с мужем. Протасий приходился троюродным братом наследнику престола, и его гибель, возможно, связана была с опасениями, которые вызывал у царя его сын. По мнению Р. Г. Скрынникова, казни Леонида и Протасия «находились в прямой связи с «новгородским изменным делом»» (1570 г.) [106] Скрынников. Россия, с. 20. . Данных в пользу этого утверждения автор, однако, не приводит.

19 ноября 1575 г. гибнет боярин Иван Андреевич Бутурлин (с сыном и дочерью) [107] Апухтин В. Р. Псково-Печерский Успенский монастырь и его вкладная книга 1558 г. М., 1914, с. 12: Скрынников. Террор, с. 287, 289: ПСРЛ, т. 34, с. 226. . В Синодике царя Ивана IV и во вкладных книгах Псково-Печерского монастыря он единственный записан как «инок Иона», так как, очевидно, перед смертью постригся. Его брат окольничий Дмитрий (видный опричник) погиб 27 ноября [108] Горский А. В. Историческое описание Свято-Троицкой Сергиевой лавры, ч. 2. М., 1890, с. 101; Скрынников. Террор, с. 287, 289; Кобрин, с. 28; Веселовский. Опричнина, с. 208–209. Дмитрий упоминается в походе на Пайду 1572/73 г. и осенью 1573 г. на службе в Муроме (РК 1475–1598 гг., с. 248, 252); Иван — как боярин в грамоте конца 1569 г. (Зимин. Опричнина, с. 482). . Запоздалым отзвуком опричных репрессий была казнь опального боярина кн. П. А. Куракина [109] Скрынников. Террор, с. 287, 289; ПСРЛ, т. 34, с. 192, 226. О том, что П. А. Куракин еще до 1573 г. был в опале, можно судить по замечанию Курбского о его «погублении» (РИБ, т. 31, стлб. 283). В 1570/71 г. он был в Казани, а в августе 1574 и январе 1575 г. там наместничал (РК 1475–1598 гг., с. 241, 349; АИ, № 191). . Большинство казненных принадлежали к числу опричников. Это Бутурлины, окольничий Н. В. Борисов-Бороздин, возможно, Василий Михайлович (или Никитич?) Бороздин [110] Скрынников. Террор, с. 287, 289; ПСРЛ, т. 34, с. 192, 226; Кобрин, с. 27; Веселовский. Опричнина, с. 361. . Погибли также князья дворянин Григорий Федорович Мещерский [111] ПСРЛ, т. 34, с. 226. В 1571/72 и 1572/73 гг. упоминается на службе в Чебоксарах (РК 1559–1605 гг., с. 86, 88). . и Данила Андреевич Друцкий, бывший опричник. Последний в 1574 и до сентября 1575 г. ведал поземельными делами [112] Скрынников. Террор, с. 287; Акты Дьяконова, № 21, 24, 25 (февраль 1574 — 1 сентября 1575 г.); Корецкий. Материалы, с. 300; Корецкий. Собор и возрождение, с. 33; Кобрин, с. 38; Веселовский. Опричнина, с. 212, 378. [252] . Крупными дельцами приказного аппарата были казненные дьяки: глава Ямского приказа Семен Федорович Мишурин, [113] ПСРЛ, т. 34, с. 226; Тихомиров. Памятники, с. 226; Кобрин, с. 31; Веселовский. Опричнина, с. 220–221; Веселовский. Дьяки, с. 344. . глава Разбойного приказа Дружина Владимиров [114] Скрынников. Террор, с. 287; ПСРЛ, т. 34, с. 226; Кобрин, с. 30; Веселовский. Опричнина, с. 388; Веселовский. Дьяки, с. 96–97. . и дворцовый дьяк Осип Ильин [115] Штаден Г. О Москве Ивана Грозного: Записки немца опричника. Пер. и вступит. ст. И. И. Полосина. Л., 1925, с. 97, 132, 142; Веселовский. Дьяки, с. 217. О. Ильин последний раз упоминается в источниках 18 января 1575 г. (АИ, т. 1, № 192, с. 355). . Все они были администраторами, вышедшими из опричной среды. В марте 1572 г. С. Ф. Мишурин находился в опричной Обонежской пятине Новгорода при опричном боярине кн. П. Д. Пронском и казненном в 1575 г. А. М. Старого [116] Самоквасов, т. II, с. 223–279, 295–302; Корецкий. Материалы, с. 301–302. .