Лен Дейтон - Вторая мировая: ошибки, промахи, потери

Излюбленной чертой британцев является то, что они считают себя небольшой культурной островной нацией миролюбивых людей, берущихся за оружие только перед лицом внешней угрозы, чья ниспосланная свыше миссия — избавлять мир от зла. Они предпочитают смотреть на себя не как на угнетателей и эксплуататоров народов многочисленных заморских колоний, а как на тех, кто принес этим народам освобождение от средневековья и прогресс. Английские школьные учебники истории приглашают нас присоединиться к королю Генриху V, чтобы разгромить имеющую подавляющее численное превосходство французскую армию при Азенкуре, и сыграть вместе с Дрейком партию в шары перед тем, как подняться на корабли и отправиться сокрушать «Непобедимую Армаду», унижая злокозненного католического короля Испании. Британцы также любят почитать своих героев-неудачников. Уничтожение Легкой Бригады считается доблестной жертвой, а не бессмысленной гибелью храбрых солдат, которыми командовали бездарные военачальники. Презиравший технические новшества капитан Скотт достиг Южного полюса вторым и погиб. Вот такие легендарные подвиги были высечены в коллективном сознании британцев, когда в 1939 году неподготовленная, испытывающая нужду страна вступила в войну и вскоре провозгласила хаотическую эвакуацию из Дюнкерка военным триумфом.

Заблуждения очень часто пускают корни в истории, и от них особенно трудно избавиться, когда они становятся общепризнанными и закрытыми для пересмотра. Однако исторические заблуждения не являются уделом одних британцев. Немцы, русские, японцы и американцы также имеют свои мифы и стараются жить в соответствии с ними, что нередко приводит к трагическим последствиям. Однако Япония и Германия, обладавшие системами образования, равных которым в мире не было, уделявшие большое значение науке и технике, потерпели поражение в войне. Поражение всегда является холодным душем, возвращающим к реальности, а в данном случае оно также сопровождалось холодом и голодом и хорошо одетой, сытой оккупационной армией, служившей ежедневным напоминанием о том, что надо трудиться не покладая рук. Победители же писали воспоминания и купались в теплых розовых лучах самодовольства.

Незавершенные планы военного времени, такие, как Организация Объединенных Наций, границы, не удовлетворяющие никого, и вынужденные союзы, вдруг застыли, когда война завершилась взрывом двух атомных бомб. Постоянная угроза полномасштабного ядерного уничтожения заставила великие державы погрузиться во что-то вроде зимней спячки, называвшееся «холодной войной». Разделение мира на два лагеря оп

Однако далеко не все впали в спячку. Бывшие вожди Германии, Италии и Японии, объявленные военными преступниками, покинули политическую сцену, однако другие преступники пришли к власти в странах, разбросанных по всему миру. Холодная война, которая, как казалось, сдерживала насилие в Европе, на самом деле экспортировала его за пределы западного мира. Существование сталинских лагерей отрицалось теми, кому Ленин и Маркс нужны были в качестве героев. Резня коммунистов в Индонезии вызвала меньшее число газетных публикаций, чем кровавое правление Пол Пота в Камбодже, но все это происходило где-то далеко. Средства массовой информации почти не сопротивлялись искусной выборочной подаче новостей, в чем преуспели высокопоставленные преступники и диктаторы. Зубной протезист и парикмахер стали жизненно необходимой составляющей политического успеха.

В послевоенном мире появились реальные угрозы демократическим западным идеалам, за которые погибло столько людей. Не становится ли Европейское Сообщество — так яростно противящееся открыть средствам массовой информации и широкой публике механизм своей работы и принятия решений — той безликой бюрократической машиной, которую начал строить Гитлер? Неужели Тихоокеанский регион уже стал сферой жизненных интересов Японии? Разве мусульманский мир, сосредоточивший контроль над основной частью мировых запасов нефти, принесшей неиссякаемый источник несказанных богатств, уже не создал нечто такое, чего не было со средних веков, — прочный союз государства и религии?

Давняя британская традиция переоценки собственных сил и возможностей ведет к недооценке других государств. В нашем национальном сознании по-прежнему доминирует расцвет викторианской эпохи, а островное расположение неоднократно позволяло нам избежать последствий роковых ошибок наших вождей. Однако подобное везение не может продолжаться вечно, и, возможно, более реалистичный взгляд на недавнее прошлое укажет дорогу в будущее, отличную от «сведения концов с концами».

Безудержная инфляция в Германии в 1923 году породила хаос, способствовавший процветанию нацизма. Сегодня Соединенные Штаты очень близки к тому, что даже всех средств, полученных от взимания подоходного налога, окажется недостаточно для выплат процентов по государственному долгу. В то время как японцы по достоинству оценили то, что у них в стране одна из самых высоких процентных ставок по частным вкладам, американцы знамениты своим нежеланием хранить деньги в банках. Дальше, в Японии, имеющей население вдвое меньше, чем в США, на 70 000 больше ученых и инженеров, в семь раз больше промышленных роботов, и эта страна тратит в полтора раза больше из расчета на душу населения на исследования и разработки в невоенных областях [1] На момент написания книги в Японии расходы на научные исследования в гражданской сфере составляли 2,8 % годового ВНП в сравнении с 1,8 % в США. .

Ганс Шмидт, выросший в нацистской Германии, вернувшийся на родину в качестве офицера американской армии и ставший профессором истории университета Виргинии, писал в своих воспоминаниях: «Германия научила меня, что некритический взгляд на национальное прошлое порождает такое же подобострастное восприятие настоящего». Трудно понять, что произошло во время Второй мировой войны, не принимая в расчет убеждений и устремлений вождей противоборствующих сторон, а также почвы, на которой они выросли. Поэтому в каждой части этой книги я буду отдалять начало повествования так, чтобы разобраться с некоторыми заблуждениями, затуманивающими как наше представление о войне, так и наш взгляд на современный мир, который, как нам кажется, всегда нас не понимает.